Боевые девчонки

— В исламском тексте речь идет о другом сыне, Исмаиле. Аврааму (они называют его Ибрахимом) приходит видение: он должен принести Исмаила в жертву. Видение повторяется, преследует его. Он рассказывает сыну о видении. И Исмаил беспрекословно подчиняется. А когда Авраам — точнее, Ибрахим — уже готов убить сына, Бог останавливает его и дает барана для жертвоприношения. В награду у Авраама рождается еще один сын. И этого второго сына назовут Исаак — Исхак. И он станет пророком.

— Я не понимаю.

— Некоторые события цикличны. И притчи.

— Так кем мне тут быть? Авраамом? Исааком? А может, — она кривится, произнося мусульманское имя, — Исмаилом?

Адаиз наклоняет голову:

— Когда-то я бы с готовностью пожертвовала тобой во имя Биафры. Было время, когда я сделала бы это не колеблясь. Я позволяла тебе идти со мной почти на каждое задание. В каждый набег на деревню. Мы стольких людей убили вместе, и я все время держала тебя рядом. Наблюдала, как твоя детская чистота покидает тебя вместе с кровью из твоих ран. Вот что делает война. Она требует от человека страшных вещей. Ты была моим Исмаилом. — Плечи Адаиз вздрагивают. — Я позволила ему отнять у тебя руку.

— Ну, ты же не позволила ему отнять обе. — Онайи больно слышать такие слова от Ады. Она злится. Злится, что Ада обвиняет себя в том, что Дэрен изувечил ее, что не спасла вовремя. Злость бурлит, готовая вырваться наружу. Плечи напряжены.

— Онайи, погоди. Не сдавайся. — Адаиз протягивает руку, но снова кладет ее себе на колено. — Просто… дай мне почувствовать сожаление. Еще немножко. Нам нужен мир, Онайи. Биафре нужен мир.

— А если для нас никто не приготовил барана в кустах, а? После всего, что я пережила, после всего, что я сделала? Что, если никто не спустится ко мне с неба, не велит остановиться, не вознаградит меня за мою веру? — Онайи вскакивает, пальмовое вино проливается и впитывается в ковер.

Адаиз медленно встает. Она не готовится к отпору. И не собирается ударить сама. Она просто стоит перед Онайи, готовая принять от нее что угодно.

— Барана, овна для нас и правда нет, Онайи. — Она кивает в сторону двери, словно указывая на всю Биафру за пределами ее дома. — Но ты можешь стать жертвенным овном для них.

Глава 44

Мелкий дождь барабанит по листьям над головой Айфи. Она ползет, припав к земле, и слоновая трава шелестит вокруг нее. Огни светлячков кажутся ярче, потому что радиация, пусть несильная, есть и в здешнем воздухе. Светлячки вспыхивают, перед тем как погаснуть совсем. Кажется, что они плывут, появляясь то в одном месте, то в другом.

Прежних кимойо больше нет. Теперь вместо них на запястьях тонкие серебряные браслеты, украденные с оружейного склада одного из нигерийских аванпостов на границе со Средним поясом. Вытягиваясь, браслеты превращаются в лазерные клинки, помогающие пробираться сквозь заросли.

Первые месяцы Айфи скучала по Акценту. Желание вернуть его накатывало волнами. Но потом она научилась познавать мир собственными чувствами. Научилась находить общий язык с ними, видеть, воспринимать все и глазами, и с помощью обоняния, и с помощью слуха. Новое второе зрение.

Хорошо развитые естественные чувства помогли ей обходить аванпосты. Она стала разбираться, что годится в пищу, а что нет. Наловчилась быстрее двигаться, когда нужно было украсть оружие, еду и планшет.

За девять месяцев странствий она стала сильной и закаленной. Теперь, говорит она себе, я готова.

Лесополоса внезапно обрывается у небольшой скалы. Внизу, в роще, — группа мальчишек, по­младше ее. Айфи вспоминаются мальчики в изоляторе, куда она ходила с Дэреном. Кажется, это было вечность назад. Она убирает клинки и становится на колени во влажную траву над обрывом. Мальчишки одеты в лохмотья, некоторые сидят на деревянных ящиках, мокрых от дождя, и жуют мясо лесных крыс, снимая его с шампура, висящего над электронным обогревателем. У одних пистолеты небрежно засунуты за пояс штанов, у других они в кобуре. Снайперские винтовки и дробовики валяются у ног. Похоже, оружие тащили отовсюду: тут и то, что она видела у биафрийцев, и вооружение нигерийских солдат. Тела мальчиков металлически поблескивают. Их конечности. Искусственные руки. А вон у того, что в шортах, нога-протез. Кожа на аугментациях натянута небрежно, либо ее нет вообще. Им, кажется, все равно, что их механические части тела видны всем. Может, они даже хотят, чтобы все видели. Видели и боялись.

Происходит какое-то движение, мальчишки поднимаются на ноги. Среди них появился мужчина в возрасте, на голой груди жилет, живот выпирает. Руки у него мускулистые, в отличие от остального тела. Один глаз светится желтым светом. Все смотрят на него, ожидая команды. Он легко поднимает пушку Гатлинга, лежащую в центре круга, и перекидывает через плечо. Айфи готова поспорить, что мальчишки восхищаются его силой. Взрослый человек, похваляющийся собой. Мальчишки толпятся вокруг, и он дает им какие-то распоряжения — Айфи не удается расслышать. Был бы Акцент, она бы слышала все идеально, но сейчас даже по губам ничего не прочитать.