Боевые девчонки

Онайи до сих пор слегка удивляется, когда слышит от Ады этот вопрос. Спрашивает о делах и здоровье, а не о том, готова ли она к операции.

— У меня все хорошо. Добровольно помогаю на пунктах приема. Когда прибывают очередные беженцы, неважно, один или сотня, всегда есть чем заняться.

— Да уж, раньше мы другим занимались. — Адаиз бесстрашно бросается в трудную тему. Даже не понижает голос, как все, когда говорят об ужасах вой­ны. Адаиз не отворачивается от этих вещей. Она признает, что они были. Не пытается убежать. — Хорошо, что есть дело. Хотя ты все равно не сможешь забыть, кто мы и что мы делали. Это всегда будет нас преследовать. Некоторые из нас, конечно, могут всю оставшуюся жизнь казаться образцом здоровья, но разве кто знает, что в голове у другого человека. — Она усмехается, глядя на Онайи. — Даже самые лучшие устройства связи в мире не помогут.

— Поэтому ты и здесь? Подальше от всех?

Адаиз разминает шею.

— Я здесь, потому что мой отец пас коз, а у меня его гены.

— Здесь никто не видит, как ты страдаешь. Должно быть, очень… умиротворяет.

— Шотгорны, летучие мыши, двуглавцы — у всех есть глаза, и они меня видят. — Ада говорит это строго, пытаясь сохранить серьезность, но губы кривит улыбка, и обе смеются. Онайи не помнит, когда в последний раз так открыто смеялась. Успокоившись, Адаиз подливает вина. — Я должна не забывать думать. Жить вместе с прошлым. Прислушиваться к себе. Нам выпало столько войны, сражений, учений, разработки планов, что было не до своих мыслей и чувств. Путь к потере себя. Мы думаем, что, поддаваясь простейшим импульсам, поддаемся своему настоящему «я». — Она качает головой. — Но это не настоящие мы. — Пристально смотрит на Онайи. — Не ты.

— А кто я?

— Ты — девочка, которая еще носила школьную форму, когда впервые сбежала в лес, чтобы найти лагерь повстанцев, потому что знала, что я прячусь там. Ты — та, что в школьном общежитии спала на кровати, столбики которой украсила ленточками. Теперь мир, и у тебя есть время. Потрать его немного на ту девочку.

— Возможно, у меня не так много времени.

Адаиз понимающе кивает, брови ее сходятся на переносице.

— Комиссия.

Инцидент с заложниками на месторождении Окпай послужил толчком к прекращению боевых действий. Погибли граждане разных стран, что вызвало вмешательство Колоний. Они добились прекращения огня в качестве первого шага к заключению окончательного мирного договора. Но нигерийцы потребовали выполнения одного условия. Чтобы залечить раны раздробленной нации, была организована Комиссия истины и примирения. Для разбора всех ужасных преступлений, совершенных каждой из сторон.

— Да. Если мои действия будут расследоваться, я понесу наказание. Не знаю, казнят меня или отправят в тюрьму, но свободу я точно потеряю.

— По-моему, смерть раньше тебя не беспокоила. Что-то изменилось?

Онайи смотрит на чашку с пальмовым вином.

— Тогда все было по-другому. Умереть в бою за Биафру значило отдать жизнь ради высокой цели. Но сейчас? Умереть осужденной людьми, которые полагают, что они лучше, чем мы? Теми, кто вмешался в войну, хотя обещал этого не делать? Убившие и разрушившие еще больше останутся на свободе незапятнанными? Это… несправедливо.

Адаиз качает головой:

— Вот так ведут дела ойнбо. У них аллергия на ответственность за свои поступки. Такова вся их история. Не исключено, что они и не знают другого пути. — Она смотрит на Онайи: — Может быть, тебя действительно казнят или отправят в заключение. Но что, если и это послужит на пользу Биафре?

— Что?

— Книга Бытия, глава 22, жертвоприношение Исаака. Ты знаешь этот сюжет?

Когда Онайи последний раз держала в руках Библию? Она отвергала христианство как пережиток древнего колониального строя, но Ада всегда была верующей, даже в военные времена. Что не мешало ей утверждать, что Чукву живет в минералах у них под ногами и в солнце на небе. Онайи постоянно слышала от всех вокруг, что хауса, фулани и другие племена, объединившиеся под нигерийским флагом, — еретики, потому что верят в других богов. Но да, эту историю Онайи помнит.

— Да.

— Бог требует жертвы от Авраама. Его сына, Исаака. И Авраам соглашается, и приносит сына на гору Мориа. Он связывает сына, достает нож и уже готов убить, чтобы выполнить волю Божью, но Бог посылает Ангела с небес, который приказывает ему остановиться. Авраам поднимает голову и видит овна в кустах. Теперь, когда Богу известно, что Авраам боится Его и готов исполнить Его волю, он разрешает принести в жертву овна.

— Знакомая история, Ада.

— В Коране она тоже есть.

Онайи хмурится. Зачем Адаиз упоминает священную книгу фулани? Основу их нечестивой веры. Это что, проверка?

— Ты о чем?