Боевые девчонки

— Я впервые услышала эти слова осознанно еще ребенком. Лет в пять. Мама молилась при мне. Когда она целовала землю, казалось, что она приникает к ней всем телом. Она была преисполнена любви. Она вставала, шептала эту фразу и снова опускалась на колени. Ее нос касался коврика, и мне казалось, что ей, наверное, щекотно. — Улыбка Даурамы становится еще шире. — Это было так нежно и красиво…

— Как прекрасно, — говорит Айфи, думая, не должна ли она сейчас тоже сказать Аллах акбар.

— Тогда я запомнила эту фразу. Но впервые услышала раньше.

— Когда же?

— Когда я появилась на свет. Это были первые слова, которые отец прошептал мне на ухо. — Ее взгляд останавливается на Айфи, и в нем светится любовь. — Я уверена, что и твой отец шептал тебе эти слова.

Автомобиль останавливается, Айфи все еще смотрит на Даураму. У нее буквально глаза лезут на лоб от удивления. Ум раздирают вопросы. Кто эта женщина и что случилось с Даурамой?

Айфи видит, что они приехали в библиотеку. Правильно. Через несколько месяцев ей сдавать экзамены. Нужно заниматься. Но шок от слов Даурамы еще не прошел.

— Не волнуйся, — говорит Даурама в открытую дверь. — Брат не сердится на тебя. Он просто занят. Он передает тебе привет.

— Даурама! — кричит Айфи за секунду до того, как машина отъезжает.

Даурама вопросительно поднимает бровь.

— Я хочу совершить хадж. С тобой и Дэреном.

Не этого ли ждала Даурама? Подтверждения того, что Айфи действительно верит? Что больше не молится богам Биафры? Так? Она понимает, что такое ожидание не пустяк. Ждать, что человек обратится в твою веру. Чтобы знать: человек разделяет твою веру, тихую, глубокую часть твоего существа. Да, я горжусь, что я мусульманка, хочет сказать Даураме Айфи. Ей хочется крикнуть это. Но она молчит.

— Конечно, сестра, — говорит Даурама. — Я уезжаю ненадолго. Но как только вернусь со своего задания, мы начнем готовиться, и ты совершишь свой первый хадж.

Конечно, сестра. Эти два слова звучат в голове Айфи весь оставшийся день. Она даже не может ничего учить.

«Аллах акбар», — шепчет она в планшет, улыбаясь. И светится.

Глава 25

Онайи ничком лежит у окна в каменной башне разрушенного бомбежкой здания. Она лежит так уже долго. Она все еще ребенок. Ей едва исполнилось десять.

Она поднимается, чтобы распрямить ноги, и бросает взгляд в окно, на пустынную улицу внизу. Наступила ночь, окрасив все вокруг в темно-синие тона. Услышав шаги в коридоре, она бросается к окну и припадает к прицелу снайперской винтовки. Ей нельзя покидать пост, даже на секунду. Когда входит Адаиз, Онайи пытается понять, не заметил ли ее куратор, что она отвлекалась на пару минут.

Онайи лежит на полу башни с винтовкой. Адаиз за ней. Я все сделаю как надо.

Их цель, важная нигерийская шишка, выходит из здания, улизнув от своей охраны, наверное, чтобы глотнуть свежего воздуха. Вот ее шанс.

Онайи настраивает зум, думая об Адаиз и надеясь, когда все закончится, увидеть ее ободряющую, гордую и ласковую улыбку. Так она улыбалась, когда Онайи только стала солдатом.

Она нажимает на спусковой крючок.

Выстрел, прозвучавший во сне, будит Онайи.

Минута уходит на то, чтобы восстановить дыхание. На коже холодный пот.

Онайи как на иголках, слишком много времени провела ничего не делая. Она чувствует, что скучает по кабине своего меха. Светящиеся экраны, переключатели скорости в руках, металл гудит и ревет, гул полета. Закрыв глаза, она обхватывает себя руками и чувствует, как по телу разливается тепло. Чувствует, что тепло идет от нее самой. Еще мгновение. Она стоит одна в слишком тихой комнате. Со вздохом натягивает форменные штаны и уходит.

Она наконец освоила все коридоры и коридорчики комплекса и вскоре добирается до кабинета Чинел. Из-под закрытых дверей виден свет. Сегодня дежурят другие охранники.

— У себя? — спрашивает Онайи. — Принимает?

Охранники переглядываются, соображая, что делать дальше.

Онайи хочется просто растолкать их и войти, но ей так надоело бороться.

Один из них прикладывает палец к наушнику. Онайи ждет, что он что-нибудь скажет, но его глаза стекленеют, и она понимает: передает информацию. Наконец глаза охранника становятся обычными.

— Можете идти, — вежливо говорит он. Нажимает кнопку, и дверь открывается.

Входя, Онайи уже готова обороняться, но Чиамер стоит у дальней стены, скрестив руки на груди. Он в упор смотрит на Онайи.

Перед Чинел голограмма, вращающееся трехмерное изображение, похоже — пусковой площадки.

— Не спится?

— Как всегда, — отвечает Онайи.

Трехмерная карта исчезает, и Чинел поднимает голову:

— Ну как он тебе?

— Агу?

— Да.

Онайи усмехается и чешет затылок.

— Учится играть на пианино.

Чинел щурится:

— Да? — Она кладет планшет-проектор и выходит из-за стола. Скрещивает руки на груди, точь-в-точь как ее абд. — Хочешь увидеть его в действии?

Онайи удивленно поднимает бровь, и Чинел продолжает:

— Ты здесь всего несколько недель. Я бы, конечно, дала сестре время притереться к абду, прежде чем посылать вас вместе в бой, но мы только что получили секретную информацию, очень важную. Мы не можем позволить себе ждать.