Боевой гимн

Рубикон был перейден. Он несколько лет не решался на это из страха перед грядущим наказанием и из-за того, что вообще не верил в возможность удачного побега. Сейчас у Ганса было такое чувство, будто он распахнул какую-то дверь и в их души ворвался теплый ветер надежды.

Кетсвана заерзал на месте, глядя на Менду.

— Мы должны смириться с тем, что произойдет с людьми, которые останутся здесь.

— Они будут уничтожены, — просто сказал Григорий. — Если нам удастся воплотить в жизнь задуманное, бантаги в гневе убьют сотни, может, тысячи людей.

— Они не станут убивать всех, — перебил его Кетсвана. — Им нужны обученные рабочие. Они казнят многих, но не всех.

— Скажи это тем, кого ждет смерть. Тот факт, что другие останутся живы, будет им безразличен.

— Мы и так уже все покойники, — холодно заметил Алексей. — Чем раньше мы это поймем, тем лучше.

— Обреченному на убой человеку нет дела до других, и он будет проклинать тех, кто приблизит день его смерти, — ответил Ганс. — Я вот что хочу у вас спросить. Если бы вы знали, что пленники из соседнего барака собираются бежать, а вас из-за этого побега убьют «в назидание», разве вы не попытались бы остановить их или раскрыть их план?

Он понимал, что в этом заключалась основная сложность предстоящей операции. Было невозможно спасти всех, а тех, кому было суждено остаться, ждала неминуемая смерть.

— Нет. Я бы не сказала ни слова, чтобы помешать им.

К удивлению Ганса, твердый голос, произнесший эти слова, принадлежал его жене.

— Пришло время отбросить пустые иллюзии, — тихо сказала Тамира. — Смерть жены Лина – последнее тому доказательство. Неужели вы не понимаете, что бантаги обучают других рабочих, чтобы заменить нас? Неужели вы не видите, что они боятся нас, потому что мы знаем слишком много и потому что они так сильно зависят от нас? Если бы я знала, что у кого-то есть надежда вырваться из этого кошмара, я бы пожелала им удачи.

— Даже если бы наказанием за это стала смерть Эндрю? — недоверчиво спросил Кетсвана.

— Будда возьмет его в лучший мир.

Кетсвана больше не стал задавать вопросов, и Ганс ощутил гордость за свою жену. Спокойный взгляд Тамиры, как всегда, прогнал его страхи.

— Тогда мы должны смириться с тем, что обрекаем на смерть других, — заключил Ганс.

Долгое время никто ничего не говорил. Наконец молчание нарушил Григорий.

— Речь теперь идет не только о наших жизнях. Мы должны доставить в Республику весть о том, что здесь происходит. Бантаги замышляют войну, которая может положить конец всей человеческой цивилизации на этой планете. Да, у нас будут жертвы, но я видел, как под Испанией погибли десятки тысяч. Я послал нескольких близких друзей на верную смерть, потому что таков был мой долг, и они были обязаны отдать свои жизни во имя спасения других. Вот почему мы должны совершить эту попытку, и вот почему мы должны добиться своего.

Все одобрительно закивали, соглашаясь со словами Григория.

— Алексей, ты все это затеял, — обратился к машинисту Ганс. — Изложи нам свой план.

Алексей подошел к чертежному столу и вытащил из-под пропитанной потом рубахи туго свернутый лист рисовой бумаги. Развернув его, он жестом предложил остальным сгрудиться вокруг него. Даже Лин проявил интерес к происходящему, и все расступились, давая возможность близорукому чину получше разглядеть карту.

— Тот, у кого обнаружат такой чертеж, будет приговорен к смерти, — предупредил Алексея Кетсвана.

— В данный момент это волнует меня меньше всего, — рассмеялся Алексей.

— Что это такое? — спросила Менда.

— Карта лагеря, — ответил Алексей. — Вот шесть бараков в нашей секции, в каждом из них живут сто человек. — Он показал на ряд квадратиков, нарисованных на чертеже. — Вот здесь, на юге, находится литейный цех, — он снова ткнул в карту указательным пальцем, — а с другой стороны бараков, к северу от нас, — мастерские по производству паровых двигателей. Лагерь, где живут чинские рабы, расположен к югу от литейного цеха. Как вы видите, на западе за стеной лагеря находится железнодорожное депо. Боковые ветки идут к другим фабрикам, производящим оружие и дирижабли, и к новой фабрике, доступ на которую разрешен только бантагам.

Он сделал паузу и провел пальцем вдоль одной из линий.

— Это ветка, которая ведет сквозь ворота к нашему цеху. Вы все каждый день пересекаете ее, входя в здание фабрики и выходя из него. Мой план состоит в том, что мы захватываем один из поездов, доезжаем до конца линии в город Сиань и оттуда бежим на север. Если повезет, там удастся раздобыть судно. Я несколько раз доезжал на новых поездах почти до города. У меня не было возможности составить карту, но я хорошо запомнил дорогу. Когда в наших руках будет поезд, я уверен, что смогу привезти вас на место.

Заговорщики покачали головами. Ганс выпрямился и посмотрел в глаза Алексею.