Блуждающие в Хроносе

– Всем скопом сюда притащились, ублюдки… – после язык начал заплетаться, голова перевела взгляд на шлем и, шевеля ушами, попыталась прокатиться в его сторону, но ничего не вышло и её взгляд потух.

Флоки узнала это лицо, даже несмотря на шов поперек правой щеки и на заживший ожог вдоль виска, его лик сохранил часть той утончённой красоты, что была у Блейза в пору его цельного состояния.

Отчаянные попытки головы подсказали девушке необходимые действия. Уперевшись на лук, она прохромала в сторону приземлившегося, подобрав по пути шлем. И расположив его вверх дном, аккуратно погрузила голову внутрь, пытаясь не запачкаться в густой голубой жидкости, по-видимому, заменявшую кровь.

Переворачивая боевой горшок обратно, она заметила, как кровь затекает в жилы головы через срез и она начинает оживать, тихо кряхтя.

Глаза открылись. В них сверкнуло то, что можно назвать живой искоркой и, осуждающе глянув на лучницу, голова спросила:

– Ну и зачем ты это сделала?

Флоки лишь покачала головой, потупив взор.

Наступила звенящая тишина. Лучница уселась обратно, установив шлем на расстоянии вытянутой руки от себя. Голова вытаращилась на девушку и, не моргая, разглядывала, будто пытаясь вызвать стыд за однажды с ней содеянное.

Долгое время они сидели, глядя друг на друга. Часть тела глядела с упрёком, а девушку терзали чувства беспомощности, к которым теперь закрадывались иные мотивы, и, похоже, это было чувство вины. Перемешиваясь, они доводили её до уныния и не было нужного термина, который мог бы описать её состояние.

Смахнув предательскую капельку с щеки, она тихонько заговорила, глядя в сторону лестницы, уходящей в темноту.

– Всякий раз глядя на Матильду мне становилось стыдно. Почему? Она ведь заслужила страдание за то, что причиняла его остальным, – она вновь замолчала, чтобы не выдать своих всхлипов, но получалось плохо.

Она протёрла рукавом лицо и повернула покрасневшие глаза, остановив их на Блейзе, да так, что тот даже ощутил неловкость, но взгляд не отвёл.

– Глядя на тебя я ощущаю то же самое, а ведь ты тоже заслужил наказание. Что бы я не делала, как бы не старалась, всё что я делаю, выливается в проблему для отряда… каждое моё решение оборачивается ошибкой, а после мне остаётся лишь терзаться содеянным… почему так?

– Ты сердобольная дура, вот почему, – дерзнула голова. – А ещё потому, что ты пытаешься быть не той, кто ты есть на самом деле. Пытаешься соответствовать своему окружению, – Блейз замолчал, будто погрузившись в воспоминания, после чего продолжил: – Я так всю жизнь прожил, теперь глянь куда меня это привело, – и будь у него руки, он бы их сейчас развёл в стороны, демонстрируя последствия. – Хочешь быть как они, эта твоя компания головорезов? Да вот только ты не такая. Ты слаба. Оттого и будешь всю жизнь сожалеть за поступки, совершённые в угоду роли, которую пытаешься отыгрывать.

Из шлема послышался насмешливый фырк и Блейз продолжил:

– Я кое-что об этом знаю. Не желай я угодить папеньке, не оказался бы сейчас здесь.

И вновь наступило молчание. В отдалении слышались звуки завершающейся битвы, а небольшой фонтанчик в центре помещения продолжал играть свой журчащий мотив, ничуть не стесняясь неожиданных слушателей.

– В последнюю нашу встречу ты говорил о своём папеньке с явным отвращением, – подметила девушка. – Мне показалось, что ты всё делаешь наперекор ему.

– Когда-то, я всё делал, что он от меня требовал. Угождал во всех его пожеланиях! – перебила голова, повысив голос. – А в итоге не получил ничего, кроме взглядов, полных пренебрежения, и постоянного сравнения меня с моим старшим братцем, у которого всё получалось лучше. А я в гробу видел жизнь военного, я хотел играть на сцене! Купаться в лучах славы и радовать людей отыгранными историями… и вообще, какого дьявола я тебе это всё рассказываю!?

Блейз хотел отвернуться, но не мог. И лишь бессильно отвёл взгляд в сторону лестницы. Забрало, сжалившись над несчастным, лязгнуло, закрыв от слушателя его истерзанное лицо, на котором сейчас замерло отвращение к самому себе.

Флоки протянула руку к шлему и к явному неудовольствию головы открыла его обратно.

– Мне жаль, – произнесла она. – Жаль, что мы с тобой так поступили. И жаль, что тебе некому было выговориться.

– На что мне твоя жалость, – буркнул Блейз.

– Я ведь просто хочу быть полезной… – почти шёпотом произнесла лучница.

Оторвав взгляд от ступенек, он поднял взгляд на девушку, наконец, посмотрев на неё без пелены гнева.

Они не были схожи в мечтах и мировоззрении, но несли в себе одинаковое бремя бесполезного члена семьи. И это их роднило.

– У меня это не получилось, – также шёпотом, ответил Блейз.

Занятно, чтобы ощутить укол в сердце, ему понадобилось его лишиться. Фантомный стыд, если его можно так назвать, прокатился по его телу, остановившись где-то возле пяток и скачком вернувшись обратно в голову. Может, если конечно было бы чем, он бы даже похлопал её по плечу. Но вместо этого просто перевёл тему.

– Пришли сюда убить Вульдреда?

Флоки кивнула.