Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)

С грохотом уронив стул, Кудрявый внезапно выскочил из-за стола и побежал к выходу, зажимая рукой рот.

– Черепок, помоги гостю, – проводив его удивленным взглядом, распорядился Сатана, и телохранитель, все время обеда простоявший на расстоянии нескольких метров от стола, кивнул, поспешив за Кудрявым. – Кажется, у человека нелады с желудком. А вы подавайте десерт, – бросил он в сторону двух сподручных, временно исполняющих роли официантов, и те удалились за Черепом. – Значится, на чем мы остановились, господа?.. – Сатана поднял руку, не глядя нашарил болтающуюся на железной цепочке ручку и потянул ее вниз. – Помнится, речь шла о Соросе? Эх, неплохо было бы тряхнуть стариной, взять этого богатого еврея на гоп-стоп, – под громкий шум бурно зажурчавшей воды мечтательно произнес он. – Да нельзя, к сожалению, – построжав лицом, закончил Сатана почти печально. – Увы. Мы теперь бизнесмены, а положение обязывает.

Воровская планерка продолжалась...

Глава 9. Воры в законе

Три дня после знаменательной сходки Сатана ходил окрыленным. Таким верному телохранителю Черепу не доводилось видеть своего пахана никогда. Босс протяжно вздыхал, часами, скрестив руки на груди, мечтательно смотрел в окно, потом вдруг хватался за золотого пера «Паркер», что-то быстро, мелким почерком писал, ожесточенно царапая бумагу, мял листки один за другим, выбрасывал их в мусорное ведро для бумаг, нервно, мелкими шажками бродил по комнате, периодически закрывая глаза и запрокидывая голову кверху, всклокочивал остатки седых волос, опять суетливо бежал к письменному столу, опять хватался за перо...

Однажды, когда хозяин нежился в полной ароматной пены ванне, Череп, не удержавшись, тайком заглянул в мусорное ведро. То, что, развернув измятый лист, он увидел на глянцевой поверхности дорогой финской бумаги, потрясло его настолько, что какое-то время он просто отказывался верить своим глазам. Вор в законе и депутат городской думы, наводивший страх на бизнес-конкурентов и обычных мирных обывателей, герой уголовной хроники «подвалов» многостраничных газет и «уголков» новостей светской жизни там же, Сатана писал стихи! И без того сверхисполнительный Череп стал выполнять свои обязанности еще более рьяно, только украдкой посматривал теперь на своего шефа, когда тот не видел, с жалостью, как смотрят на безнадежно больного человека. А еще он проявил никогда не свойственную ему, вечному исполнителю, инициативу: разузнал телефон городской психиатрической клиники и тайком ввел его в записную книжку своего мобильного телефона. Мало ли что, на всякий случай. Так же на всякий случай он обозначил этот номер как номер некой Лены и даже, значительно напрягшись интеллектом, на тот же всякий случай придумал нехитрую легенду: познакомился с девахой на улице. Взял телефон. Ни разу не звонил. Что? Это лечебное заведение? Разве? Значит, Лена над ним подшутила. Жаль. Отличная, повышенной грудастости деваха... Такая мера предосторожности была отнюдь не лишней. В мире, в котором он давно и прочно прописался, приходилось всегда быть начеку, а изобретательность, каковую проявил он, редкостный тугодум, с придумыванием этой несуществующей Лены, лишь подчеркивала, сколь глубокое впечатление произвело на него поведение босса в последнее время и, в особенности, это его новое рифмоплетное увлечение...

– Созывай сходняк! – вихрем ворвавшись в бильярдную, где проснувшийся раньше хозяина Череп лениво гонял разноцветные шары, громко выкрикнул Сатана.

– Что случилось, хозяин? Что-нибудь серьезное? – уронив издавший характерный деревянный стук кий на стол, спросил Череп. Он не боялся никого и никогда. Теперь же в нем поселился страх.

Сатана не ответил – засмеялся, схватил брошенный телохранителем кий, почти не глядя саданул шаром по скоплению других, не дожидаясь результата, бросил кий обратно на стол, закружил по комнате в возбуждении, отчего полы его незакрепленного поясом банного халата периодически открывали выпуклый, несмотря на общую худобу, вислый живот, жалко сникшее мужское достоинство, покрытые сетью вспухших вен тощие волосатые ноги...

– Что-то серьезное? – с надеждой повторил Череп. Он действительно надеялся. Что им – их группировке или Сатане лично – угрожает опасность, что ему доведется заняться привычным делом – трубить общий сбор, мчаться куда-то на скорости, отстреливаться, прикрывать своим телом пахана, уходить от ментов, наконец... Но только не смотреть на счастливое и оттого невероятно глупое морщинистое лицо патрона, подыскивающего какие-то дурацкие рифмы для каких-то дурацких четверостиший, от которых Черепа воротило еще со времен обязательной школьной программы, из которой он, единственное что запомнил: линиям, если они конкретно параллельны – никогда в натуре не пересечься.

– Не твое дело! – весело ответствовал Сатана. – Он опять подскочил к бильярду, катнул шар теперь рукой. – Твое дело – обзвонить народ. Не самому, конечно, тебе не по чину будет, сам знаешь. Скажешь Живоглоту, пусть он...

– Знаю, знаю, – мрачно подтвердил Череп, кивнув.