Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)

Гости переглянулись, придвинули к себе тарелки и принялись ковырять еду вилками, мысленно готовясь к неприятному отчету, который предстоял каждому. За Деловым заговорил Стреляный, объясняя уменьшение со своей стороны поступлений в воровскую казну плохой работой смежников – работников правоохранительных органов. За Стреляным отчитался Сутулый, за Сутулым – Ржавый, а Сатана внимательно слушал, иногда кивая головой, то ли одобряя выступающих, то ли просто в такт своим мыслям. Постепенно именитые воры притерпелись к нестандартной ситуации и ничего необычного в том, что один из них сидит на толчке, в то время как другие обедают, не находили. Мало ли, может, у человека прихватило живот – с каждым может случиться. К тому же вскоре обещали подать десерт, что, несомненно, радовало. Вилки застучали бойчее, равномерно смыкающиеся челюсти тщательно пережевывали всевозможную вкуснятину, воры внимательно слушали выступающих, высказывали, если их спрашивал Сатана, свое мнение, порой просили отчитывающегося уточнить какие-либо детали, рассказать о каких-то моментах поподробнее. Некоторый сбой в наладившемся течении дружеского обеда наступил во время выступления Желчного. Он только-только дошел до новой, хорошо зарекомендовавшей себя схемы отмывания денег, придуманной аналитиками его ОПГ, когда Сатана вдруг протестующе взмахнул рукой:

– Стоп!

Незадолго до начала выступления Желчного поведение пахана слегка насторожило присутствующих – он подозрительно заерзал на стульчаке, натужно закряхтел, собрал лоб морщинами, забормотал что-то про себя.

– Прости, не понял... – недовольный тем, что его перебили, удивленно вскинул брови Желчный, надеявшийся услышать вполне заслуженную похвалу – как раз он, в отличие от других, поступления в общак увеличил. – Ты сомневаешься в моих финансовых аналитиках? Извини, Сатана, но тут ты не прав, потому что ситуация на рынке недвусмысленно подтверждает, что...

Сатана, игнорируя его пояснения, еще больше напряг лоб морщинами, побагровел, на его лице столь явственно проступило мучительное выражение, что воры не на шутку взволновались.

– Что такое? – прошепелявил Гнилой, который недавно начал реструктуризацию своего рта – золотые фиксы он уже благополучно удалил, а модные фарфоровые зубы вставить еще не успел. – Тебе не нравится опробованная Желчным схема? Но я и сам собирался провести по его методу несколько важных платежей. Проясни, если ты считаешь, что в ней что-то не так. Иначе...

– Нет, правда... – эхом повторил не на шутку взволновавшийся Желчный. Он нервно смял в руке красную трехслойную салфетку, провел по узковатому лбу, избавляясь от проступившей на нем испарины. – Сатана, если ты что-то знаешь, то выкладывай, не то влетим по полной...

Внезапно послышался звук, характерный для резко вырывающихся из своего прямокишечного вместилища, застоявшихся там масс, сопровождаемый победным возгласом Сатаны, потом его лицо разгладилось, а затем и вовсе расплылось в блаженной улыбке. Распространился отчетливый запах дерьма, который непринужденно, запросто перекрыл запахи хлебосольного стола.

Сидящие закашлялись, опять раздался стук попадавших вилок, кто-то подавился куском чего-то, у кого-то кусок другого чего-то вывалился изо рта на белоснежную скатерть, кто-то – пока успешно – давил рвотные позывы...

– Так на чем мы остановились? – посмотрев на Желчного, как ни в чем не бывало спросил Сатана. Затем обвел благодушным взглядом остальных и недоуменно нахмурился. – В чем дело? – поинтересовался он. Интонации его голоса были схожи с интонациями строгого папаши, спрашивающего со своего чада за какую-то провинность. – Продолжаем, господа, продолжаем.

– Значит, я говорю о... – какое-то время Желчный собирался с мыслями, – о... о моей новой схеме, да... Она разработана в полном соответствии с последними рекомендациями Сороса и…

Почему-то не глядя на пахана, словно тот делал что-то предосудительное, на что неприлично было глядеть, он продолжил отчет об успехах своей группировки. Сатана же тем временем отмотал кусок мягкой туалетной бумаги, с кряхтеньем приподнял свой таз, сунул руку в образовавшуюся между унитазом и старчески-дряблыми телесами щель, и с сосредоточенным выражением лица завозился там, проделывая какие-то манипуляции. Затем он извлек руку обратно и примерно с десяток секунд внимательно и будто с некоторым удивлением разглядывал туалетную бумагу, изменившую свой розовый цвет, словно заметил на ней что-то неожиданное. Запах дерьма усилился, Ржавый умолк окончательно, а стук вилок почему-то опять утих, что удивило пахана больше, чем использованный бумажный кусок.

– Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь, – подбодрил он законников и потряс извлеченной бумагой в воздухе. – Удивительное дело, господа! – с радостью ученого, сделавшего важное открытие, воскликнул он. – Казалось бы, ел исключительно качественные, экологически чистые, только местного производства продукты, а вот на тебе... – В доказательство он помахал бумагой еще, давая гостям возможность разглядеть ее повнимательнее.