Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Многие мои приятельницы были содержанками, постоянными любовницами измученных работой и монотонным браком бизнесменов. Их жизнь казалась мне недосягаемо прекрасной. В то время как я уныло просиживала штаны сначала на курсах секретарш, а потом в бесконечных офисах, они мотались по салонам красоты, фитнес-клубам и личным психотерапевтам. Вечером мы иногда встречались за чашкой кофе, и они, скорбно причмокивая, жаловались на усталость («О, я стоптала все ноги, пока толклась в ЦУМе! Но что мне оставалось, ведь привезли новую коллекцию».»). А мне приходилось держаться бодрячком, чтобы не ударить в грязь лицом.

Кто бы знал, как мне хотелось поменяться с кем-нибудь из них местами! Просыпаться от запаха колумбийского кофе, сваренного домработницей. Три часа маяться перед шкафом, решая, что надеть. Доводить до слез маникюршу, требуя безупречности. Жаловаться психотерапевту на то, что меня мучают кошмары — третий день снится целлюлит.

Многие из этих счастливиц были настолько хорошенькими, что могли бы сделать подиумную карьеру. Но некоторые — и они раздражали меня больше всего — были гораздо, гораздо менее выразительными, чем я сама.

Например, моя бывшая однокурсница Люда была похожа на Келли Осборн. К тому же для нее было характерно полное отсутствие чувства юмора и некоторая заторможенность мышления. Ее мысли ворочались медленно, как впадающие в зимнюю спячку домашние черепахи. И что вы думаете? Нашла себе директора какого-то провинциального завода, который мало того, что купил ей квартиру и регулярно пополнял Людкину кредитку, так еще и досаждал ей своим присутствием не чаще, чем три раза в год! Они познакомились в консерватории, куда Людка зашла — звук фанфар — потому что там есть бесплатный туалет. А директор завода увидел в ней тонкую натуру. «Моя внучка твоя ровесница, — расставил точки над i старый ловелас, — но она посещает исключительно распродажи в торговых центрах. А ты вот в консерваторию ходишь, уважаю!» И вот теперь Людка как сыр в масле катается и тоже ходит по распродажам, как директорская внучка. А я.. Ох, да что там.

После этого случая я тоже зачастила в консерваторию и в Концертный зал Чайковского (там у входа есть отличное кафе «Делифранс»). Я даже зашла совсем далеко — купила абонемент и раз в неделю ходила спать под звуки скрипки. Но почему-то со мною пытались познакомиться не щедрые директора завода, тронутые моим высоким культурным уровнем, а плешивые интеллигенты. Так что скоро я это дело забросила.

Только один раз в жизни на мою долю выпал счастливый билет. Который я умудрилась благополучно «профукать».

Однажды, зимним вечером, я задержалась в офисе допоздна, потому что моему начальнику приспичило навести порядок в архивах. Ему не пришла в голову мысль о том, что его-то у подъезда дожидается теплый служебный автомобиль с личным водителем, а мне приходится ждать автобуса до метро. В половине одиннадцатого вечера на автобусной остановке не было народу. Видимо, все понимали, что это дохлый номер — дождаться общественного транспорта в такой безнадежный час. На мне был коротенький пуховичок и красивая черная юбка, которую я надела по причине ее новизны, наплевав на двадцатиградусный мороз. В общем, спустя десять минут бесплодного ожидания автобуса я поняла, что если так пойдет дальше, то вечер закончится ампутацией моей пятой точки по причине ее обморожения. И в тот момент, когда я уже собиралась бессильно зарыдать, меня окликнули:

— Девушка! Как вам не стыдно так одеваться в такой мороз!

Голос доносился из приоткрытого окна джипа марки «Лексус». Стекло было тонированным, так что я не могла разглядеть заговорившего со мной мужчину.

— Садитесь уж, — дверца «Лексуса» гостеприимно распахнулась, — подвезу, куда вам надо.

Я была постоянной зрительницей передачи «Дорожный патруль», поэтому могла без запинки ответить, что ждет девушку в мини-юбке, осмелившуюся беспечно сесть в машину к незнакомцу. Но в тот вечер мне было не до телевизионных страшилок. Я была доведена до отчаяния и решила, что даже если в машине окажется два десятка лиц кавказской национальности, у которых есть намерение меня изнасиловать, то все равно это лучше, чем сдохнуть от холода на автобусной остановке.

— Ага…— шмыгнула я покрасневшим носом, — я сейчас!

И, одернув юбку, нырнула в теплую пещерку шикарного авто.

Вместо двух десятков лиц кавказской национальности меня приветствовал картинно красивый брюнет лет тридцати пяти. Он был небрит, носил серый свитер «Хуго Босс» и смотрел на меня так доброжелательно, что я тут же почувствовала себя в полной безопасности. Правда, разговаривать я не могла по причине тотального обледенения губ.

— Э, да ты совсем превратилась в снегурочку, — рассмеялся он. И протянул мне фляжку коньяку, оказавшуюся в бардачке.