Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Сначала моей реакцией на ее появление было праздное любопытство. И только потом я сообразила, что наша встреча не случайна — девица пришла сюда, чтобы разыскать меня. Но зачем? Уж не для того ли, чтобы в моей жалкой компании отпраздновать собственный карьерный взлет? Если так, то ничего не выйдет. В моем душевном состоянии можно дружить только с неудачниками, такими же, как и я сама.

Мы встретились глазами, и ее лицо прояснилось. Она энергично помахала мне рукой, едва не прибив ладонью какого-то субтильного алкаша, который отирался позади нее и вытягивал шею с явным намерением поближе взглянуть на ее смело выпяченную (хотя про такой размер лучше сказать «смело вогнутую») грудь.

— Привет, — немного удивленно поздоровалась я, — не ожидала… Ну что, приняли тебя на работу?

— Не-ет! — расхохоталась она, присаживаясь рядом и хватаясь за коктейльное меню. — А я боялась, что ты не дождешься. Понимаешь, я ведь тоже обманула.

— В смысле? — насторожилась я.

— Никакая я не журналистка. И никогда не носила таких дурацких вещей. — Она сорвала с головы тюбетейку и хлопнула ею о стол. — Мне подружка посоветовала. Сказала, что все равно никто не будет проверять фактов, направят меня в телепрограмму, а там, если постараюсь, смогу сойти за свою… Но ничего не вышло. Эта церберша меня быстро разоблачила. Даже диплом не потребовался.

До меня медленно, но верно доходил смысл ее слов. Я смотрела на странную девушку, и мне казалось, что сквозь налет надуманной богемности в ней проступают человеческие черты.

— Так ты… Тоже играла роль? — уточнила я, хотя и знала ответ заранее.

— Ну да. — Она радовалась моему пониманию, как будто бы я была ее первой учительницей, перед которой было особенно важно оправдаться и не замарать репутацию.

— Значит, мы обе не получили работу…

— Мы обе в полной заднице и можем со спокойной душой за это выпить, — радостно подтвердила она и, протянув не слишком ухоженную ладошку, представилась: — Мира.

— Настасья…

Мне не верилось, что в круговерти фирменной московской безразличности мне вдруг встретился кто-то, цепляющийся за оптимизм столь же отчаянно, как и я. Просто не может быть, что дела ее так же плохи, как и мои. Наверное, за ее спиной маячит готовый помочь влиятельный папаша, а то и богатый любовник, снисходительно взирающий на ее попытки обрести самостоятельность. Я давно приняла к сведению одну из главных мировых несправедливостей: достойные покровители не обязательно достаются женственным привлекательным особам.

— И что же ты теперь собираешься делать? — осторожно спросила я.

— Не знаю, — все так же беспечно ответила брюнетка, — может, продать себя? Как ты думаешь, кто-нибудь купит?

Ее ищущий взгляд заметался по бару. Никто не обращал на нее внимания, несмотря на смелый наряд.

— Если вымоешь голову как следует, может, и купит, — съязвила я, — но дорого точно не даст.

— Ну ты и идиотка…— беззлобно протянула она, — но у тебя самой проблем с этим, видимо, нет?

Она старалась казаться этаким насмешливым циником, чей острый ум давно вознес его в ранг временами обидной, но все-таки почетной бесполой лучшей подруги и советчицы мужчин. Но я-то ощущала некоторую неловкость, которую всегда испытывает дама с обкусанными ногтями, вдруг оказавшись в обществе подружки с французским маникюром. Она все рассматривала исподтишка мою остроносую туфлю.

Мира и понятия не имела, что нечаянно всем своим весом наступила на мою больную мозоль.

Я и богатые мужчины — история отдельная и существующая вопреки законам мироздания, гласящим о том, что у каждой барбиобразной блондинки должен иметься в наличии одушевленный кошелек. Будучи особой, не обремененной строгими моральными принципами, я сто раз пыталась решить вечные финансовые проблемы самым простым из возможных путей, который в итоге оказался для меня неразрешимой задачей. Жить за счет мужчины — что может быть естественнее? Расквитаться с опостылевшей унизительной бедностью, предложив шелковистость бесконечных ног и ослепительность не тронутой стоматологами улыбки в обмен на некоторые блага, дающиеся тем, в чьем кошельке не иссякает золотой запас. Как и большинство носительниц двойной морали, я и не помышляла о том, что сделка может быть совершена по примитивнейшей торговой схеме «товар-деньги-товар», — стать проституткой мне бы не позволила гордость. Хотя у одного моего экс-однокурсника хватило наглости предложить мне стать звездой организованного им салона интим-услуг. «Все равно, Настасья, из тебя толку не выйдет, — похохатывая, сказал он, — так хоть на шубку заработаешь».