«
Вот и весь «журналистский вымысел» насчет слов Клочкова. Корреспондент Кривицкий впервые эту фразу услышал от раненного Натарова, эта фраза ушла в первую публикацию о 28-ми панфиловцах. Ее же слово в слово повторил боец Васильев. Потом в 1942 году ее повторил Шемякин Григорий Мелентьевич, еще один выживший герой.
Немецкие танки в атаку шли без поддержки пехоты. Никто из свидетелей того боя о пехоте, следовавшей за танками, даже вскользь не упомянул. Скорей всего, та пехота, которая должна была сопровождать танки, осталась лежать мертвой на поле в начале боя, свежее усиление не успело подойти.
И, как следует из рассказов участников, нужно понимать, насколько страшно было немецким танкистам. Экипажи в танках сидели в мокрых памперсах. Поле перед окопами панфиловцев танкам проскочить можно было за считанные минуты, по танкам не велся огонь артиллерии. Но немцы боялись того, что ждет их перед окопами русской пехоты. Уже учеными были. Первая линия танков приблизилась к окопам и остановилась. Из башни одной машины показался немецкий офицер и начал кричать: «Рус, сдавайся!». Доорался, его пристрелили. Пристрелили и одного своего, 29-го, который выскочил на бруствер с поднятыми руками.
Здесь нужно отдать должное чрезвычайной деликатности советской пропаганды того времени, фамилия этого труса, конечно, была известна, но она вообще никогда и нигде не упоминалась. У него же осталась семья, родные, может быть жена и дети, каково им было бы, если бы фамилию их родственника, как труса, стали бы склонять в газетах? «Сын за отца не отвечает». Это для того времени было законом.
Из первых 20 танков панфиловцы подбили, как вспоминал Г. М. Шемякин, 15, а 5 развернулись и ушли. Сам Шемякин в первой атаке из ПТР подбил 2 танка. В группе было всего 2 противотанковых ружья. В основном, танки подбивали гранатами и поджигали бутылками с горючей смесью. К самим окопам танки старались не подпускать, потому что, если он заедет на окоп и начнет на нем крутиться, с ним мало что сделаешь, он завалит тебя грунтом. Это в кино танк проскакивает окоп, из окопа встает боец и бросает на корму танка гранату. В реальном бою такого ждать нельзя, поэтому приходилось под огнем из танков выскакивать с гранатами и бутылками из окопов.
Передышка перед второй атакой длилась примерно полчаса. Следующая волна — 30 танков.
И. Р. Васильев рассказывал:
«
И слова Шемякина: