Близнецы-соперники

– Ах, Лох-Торридон! – саркастически усмехнулся священник.

– Раньше я никогда даже не слышал имени Любока. Я только знаю, что он выполняет свое задание. Он еврей и… сильно рискует.

– Он работает на Рим, – заревел ксенопский священник. – Он передает в Рим предложения! Твои предложения!

Виктор молчал; изумление его было беспредельно. Ксенопский монах продолжал тихим, проникновенным голосом:

– Странно, не правда ли? Из всех возможных сопровождающих на огромной оккупированной территории выбор пал именно на Любока. Он вдруг ни с того ни с сего появляется в Монбельяре. Вы думаете, мы поверим в это?

– Можете верить чему хотите. Это чистое безумие.

– Это предательство! – снова крикнул священник, отступив от стены на несколько шагов. – Дегенерат, который может в любой момент снять телефонную трубку и начать шантажировать пол-Берлина! И самое ужасное – для вас – это пес, который работает на чудовище…

– Фонтин! Ложись! – раздалась команда из тьмы туннеля. Это был высокий пронзительный голос Любока. Эхо его крика, отразившись от низкого потолка, перекрыло вопль священника.

Виктор пригнулся и прыгнул вперед, скатился на твердую почву рядом с ржавыми рельсами узкоколейки. Над головой раздался свист пуль, разорвавших воздух, а потом громоподобные выстрелы двух «люгеров» без глушителя.

При тусклом свете мерцающих свечей он увидел фигуры Любока и еще нескольких человек, вынырнувших из мрака туннеля с оружием наперевес. Они появлялись из-за выступа стены, прицеливались, стреляли и снова исчезали за скалистым укрытием.

Все закончилось в считаные секунды. Ксенопский священник упал. Он был ранен в шею, другим выстрелом ему снесло левое ухо. Умирая, он подполз к краю возвышения, на котором только что стоял, и вперил взгляд в Фонтина. Предсмертный его шепот был больше похож на хрип:

– Мы… вам не враги. Ради всего святого, верните нам рукописи…

Раздался последний короткий выстрел; пуля разворотила священнику лоб, фонтаном брызнула кровь и залила глаза.

Виктор почувствовал, как кто-то схватил его за левое плечо, боль пронзила плечо и грудь. Его рывком подняли на ноги.

– Вставайте! – скомандовал Любок. – Выстрелы могли услышать наверху. Бежим!

Они побежали в туннель. Мрак прорезал тонкий луч фонарика в руках одного из людей Любока, который бежал впереди. Он шептал что-то по-польски. Любок переводил его слова Фонтину:

– Примерно в двухстах ярдах впереди пещера монахов. Там мы будем в безопасности.

– Что?

– Пещера монахов, – ответил Любок, тяжело дыша на бегу. – История «Казимира» уходит в глубь веков. Тут много подземных ходов и укрытий.

Они легли и поползли в узкий темный проход, прорубленный в скале. Проход вывел их в глубокую пещеру. Здесь воздух был совсем другой – прохладный и свежий; где-то в темной глубине пещера имела выход на поверхность.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал Виктор торопливо.

– Предваряя твои вопросы, должен тебе сказать, что капитан Ганс пойман. Оказывается, он верный офицер рейха и его двоюродный брат служит в гестапо. Полковника Шнайдера вообще не существует. Это все липа. Мы догадались, что попали в ловушку… Честно говоря, мы даже и не думали найти тебя здесь, в этом туннеле. Это подарок судьбы. Мы просто пробирались к седьмому корпусу. – Любок обернулся к своим товарищам и заговорил сначала по-польски, а потом перевел Фонтину: – Мы пробудем здесь минут пятнадцать. Этого вполне достаточно, чтобы успеть на встречу в седьмом корпусе. Так что ты выполнишь задание.

Фонтин схватил Любока за руку и отвел его в сторону, подальше от подпольщиков. Двое включили фонарики. Теперь света было достаточно, чтобы хорошо рассмотреть лицо сопровождающего, и Виктор мысленно поблагодарил поляков.

– Это была не немецкая ловушка. Эти люди – греки! Один из них – священник. – Фонтин говорил шепотом, но было видно, как он взволнован.

– Ты с ума сошел, – спокойно ответил Любок, глядя ему прямо в глаза.

– Это монахи Ксенопского ордена.

– Кто?

– Ты же не глухой?

– Не глухой, но только я не имею ни малейшего представления, о чем это ты…

– Черт тебя побери, Любок! Кто ты такой?

– Разный для разных людей, хвала небесам.

Взгляд Любока внезапно стал злым и холодным.

Виктор схватил Любока за лацканы пиджака:

– Они сказали мне, что ты работаешь на Рим. Что ты передаешь предложения в Рим. Какие предложения? Что это все значит?

– Я не знаю, – спокойно ответил Любок.

– На кого ты работаешь?

– На многих. Но против нацистов. Вот и все, что тебе надо знать. Я отвечаю за твою безопасность и обеспечиваю успешное выполнение твоего задания. Как я это делаю, тебя не касается.

– И ты ничего не знаешь о Салониках?

– Знаю. Это город в Греции на берегу Эгейского моря… А теперь убери руки.

Виктор чуть разжал ладони, но не отпустил лацканы.

– Вот что я тебе скажу – на всякий случай. Среди многих, о ком ты сейчас упомянул, есть и те, кто очень интересуется поездом из Салоник. Так вот – я ничего о нем не знаю. И никогда не знал.