Близнецы по разуму (СИ)

— Ну-ну… — Виктор Викентьевич покачал головой.

— Их выписывали из клиники и отменяли прием медикаментов.

— Какой первоклассный специалист, — восхитился Виктор Викентьевич. — За что же с ним так? Завистники постарались?

— Через некоторое время все пациенты Сагарова покончили с собой: кто-то через месяц-два-полгода, один продержался полтора. Этот последний перед тем как пустить себе пулю в висок поведал приехавшим отговаривать его спасателям и полицейским о приказе, которого не в силах ослушаться. Мол, он должен убить себя по распоряжению «доброго доктора» Вячеслава Ивановича, который объяснил, что больные шизофренией — биологический мусор и существа неполноценные, не смеющие называться людьми, и единственное доступное им правильное деяние — избавить мир от своего присутствия.

— Фашист. Доктор Мергеле, будь он проклят…

— Не горячись, Вадик. Ведь все это могло оказаться неправдой: выдумкой больного разума.

— Именно потому Сагарова не арестовали немедленно, оставили под подпиской. Родственники пациентов, некогда осанны ему певшие, строчили заявления и петиции. Ученое сообщество отвернулось от бывшего кудесника, из Кащенко его выперли по якобы собственному желанию. Потом и пресса подтянулась. Гипнотизер-убийца — какая сенсация! В общем, скандал обещал быть грандиозным, если бы не явились фанги, а после всем резко стало не до чего.

— Однако… — Виктор Викентьевич покачал головой, — такое громкое могло оказаться дело, а ведь прошло мимо меня.

— Мимо всех, я полагаю, — сказал Вадим.

Кир кивнул. Ему тем более было не до безумных врачей в то время.

— Где скрывался Сагаров во время конфликта выяснить не удалось.

— Тоже мне, секрет Полишинеля.

Кир приподнял брови.

— Я тоже поинтересовался этой скромной личностью, — сказал Виктор Викентьевич, — и обнаружил в банде Круглова. Уж не знаю, чем он заслужил доверие этой мрази, может, и загипнотизировал, но следил за общагом и раздавал советы. Жаль, его не положили вместе с прочими отморозками.

— Тем не менее.

Виктор Викентьевич махнул рукой:

— Дальше.

— После подписания договора и объявления мира с фангами Сагаров выполз из какой-то дыры, отряхнулся, удостоверился, что о нем не помнят, в стране полная неразбериха, никому нет дела до прежних грешков не лезущих во власть и не преступающих закон граждан, и пошел в ближайший паспортный стол, — продолжил рассказывать Кир. — Имя менять поленился, а может, захотел оставить за собой квартиру, в которой проживал до конфликта. Мести, судя по всему, не боялся. Средства к существованию у него имелись, мог и не работать, но, видно, натура деятельная покоя не давала: устроился в музей. Случай свел его с нашим стрелком, и понеслось по новой: золотой миллиард, людоедские идеи по очищению человечества, богочеловеки, лишившиеся всех оков, в том числе и старости со смертью. Думаю, все свои фантазии Сагаров союзнику не рассказывал, просто прикладывал все усилия, таща его наверх и делая сильнее. Стрелку вряд ли понравилось бы считаться инструментом для создания нового общества, как не захотелось бы стать рабом.

— Думаешь, Сагаров нацистов обработал?

Кир кивнул.

— Значит, отшлифовал методы…

— Сангри стрелка могла усилить его способности к убеждению, а то и привести к мутации, — заметил Ард. — Претендент… извините, стрелок очень силен; в том же, что он делился своей сангри, не возникает сомнений. Со многими, Виктор Викентьевич. Это как…

— Причащение, — проговорил Вадим.

— Я бы не валил с больной головы на здоровые, — сказал Виктор Викентьевич, — с другой стороны, психологии никто не отменял: подобного рода «подарок» от стрелка наверняка сопровождался внушением от донора.

— Соглашусь, — сказал Ард и кивнул.

— Итак, Сагаров… — Виктор Викентьевич отвернулся от окна, обвел присутствующих долгим взглядом. — Это бесценная информация, но! Главное все же спасти Сашу.

— Она точно жива? — спросил Кир.

— Абсолютно. Она же обвешана аппаратурой с ног до головы. Сердце стучит, артериальное давление в норме, а вот где ее держат — кукиш с маслом! — Виктор Викентьевич со всей злости ударил кулаком по собственной ладони.

— Как она пропала?

— А вот это Вадик нам сейчас покажет. В подробностях. Запись ведь велась непрерывно или я что-то путаю?

— Непрерывно, — проговорил Вадим.

— Тогда флэшка у тебя, а ноут — на столе.

— Слушаюсь!

Глава 23

— Но я буду присутствовать. Обязательно. Одну просто не отпущу.

— Ты меня выдашь.

— Тогда отменяем операцию к чертовой бабушке! — Вадим горячился, постоянно посматривал на часы, на дверь, на экран телефона, который стискивал в кулаке, рискуя сломать. — Все, ребята, сворачиваемся! Пока не появятся фанги. И вот где этот гад, Агарев, бродит, когда нужен?

— Что?! — наверное так могла выглядеть взбешенная валькирия. У Желторотика даже лицо вытянулось. — Ты вообще к этой операции не имеешь отношения!

— Неужели?

— Ну, почти… — не стала кривить против истины Желторотик. — Я подчиняюсь лично Виктору Викентьевичу, а он операцию одобрил.

Кир оторвался от созерцания записи и взглянул на старика. Тот оставался беспристрастен, на его лице не дрогнул ни один мускул.