Близнецы Фаренгейт

Откуда-то из зала долетает один-единственный бронхиальный кашелек. Мисс Соедхоно оборачивается, высматривая провинившегося. Шестьдесят шесть пар глаз невинно помаргивают, и хоть обладателю каждой страсть как хочется, чтобы мисс Соедхоно смотрела на него и только на него одного, он также страшится этого, и пуще всего - что взгляд этот изберет его по причине, увы, злополучной. А самое страшное, если она вдруг увидит его ползущим, кренясь, прочь от стула, - жертву несварения или невоздержания. И потому все они сидят, замерев в поддельном бесстрастии, источая пот, и глаза у каждого вытаращены, налиты кровью, а мисс Соедхоно продолжает, между тем, лекцию, переходя к теме паразитов.

- Среди вас, возможно, найдутся те, - говорит она, сцепляя немыслимой красоты ладони так, что оранжевые ногти ее ложатся на темную кожу, - кто верит в миф, в распространяемую натуралистами ложь, согласно которой кокосовый рак способен прогрызть плод, слущить с него, волоконце за волоконцем, кожицу и вспороть там, где находится мягкий глазок, оболочку ореха, чтобы полакомиться эндоспермой.

Еще один спокойный жест, на этот раз, просто кивок, и на экране возникают ракообразные, внеземного обличия существа с оранжевыми пятнами на коричневых, точно дерьмо, доспехах, - таких, точно сама мисс Соедхоно любовно размалевала их лаком для ногтей.

- Всмотритесь, если вы не против, в эти инфра-красные обнажения кокосового рака, Birgus latro, списанные с кокосов в различных стадиях развития, начиная с юных плодов с их мягкими оболочками и кончая даже одним зрелым орехом, с которого соблазнительно стянута кожица. Должна вам сказать, никуда он не проникнуть не способен.

Мисс Соедхоно приподнимает, не без вызова, подбородок, укладывает ладони на талию, пальцы ее изгибаются, облекая проступающие под туникой резкие скругления бедер. Руки мисс Соедхоно тонки. Она вздыхает, и грудь ее чуть вздымается, и золото вышивки поблескивает - это шелковая ткань приникает к наполняющей ее плоти.

Сознает ли она, как действует ее поза на аудиторию? Немигающие глаза мисс Соедхоно озирают мужчин, как если бы те были не более чем деревянными куклами, расположенными рядами резными ритуальными истуканами. Собственно, они и стараются, как только могут, сохранять присущую статуям неподвижность, однако соблазн слишком велик. Плоть не шевелиться не может.

Мисс Соедхоно снимает одну руку с бедра. На сей раз, пальцами она щелкает звучно. Картинка на экране расплывается, сменяясь жутковатым изображением створожившейся жидкости, снятой немного не в фокусе.

- Когда налитое соком соцветие срезается вблизи стебля, - произносит она, такая безмятежная в ее самообладании, - истечение жидкости продолжается довольно долго, ослабевая лишь постепенно. Спуск жидкости строго полярен. На нижней поверхности срезанного соцветия не появляется ни капли влаги, как это соцветие ни верти.

Дабы проиллюстрировать этот тезис, мисс Соедхоно подходит к экрану и касается стекла длинным ногтем указательного пальца, демонстрируя один пример, затем другой. Длинная юбка, которая в те три или четыре шага, коими мисс Соедхоно достигла экрана, облекала изгибы ее спины недолговечным мерцанием и тенями шелка, теперь свисает самым непроницаемым образом.

- В кокосе, - сообщает мисс Соедхоно, вновь поворачиваясь лицом к аудитории, - источающая соки ткань располагается на самых оконечностях латеральных ответвлений соцветия, вблизи надреза, из которого исходит сок. Вам, разумеется, любопытны анатомические различия между сочащимися и обычными ветвями. Да, я вижу, любопытны. Различия можно увидеть вот на этом слайде, они помещены здесь бок о бок. Сочащиеся шипы отличаются высокой концентрацией комковатых сосудов. Взгляните на сочащиеся шипы, джентльмены. Почти все сосуды уже закрылись.

Теперь уж по всей аудитории все большее и большее число мужчин уступает неодолимому искушению. Температура в зале поднялась до уровня непереносимого, древние кондиционеры начинают жалобиться, оплакивая бесплодность своих усилий саднящими слух «ар-ар-ар». Кислород давно сгинул в легких собравшихся, пожранный их кровью, и теперь в воздухе сгущаются вездесущие хлоргидрат алюминия, алкоголь, гидроксипропилцеллюлоза и прочие составляющие химически дезодорированных подмышек, а с ними - выбросы двуокиси углерода и миазмы феромонов.