Блик

Мидас не посмеет держать меня в плену, как животное. Я ему не позволю так со мной поступить. Я не проведу остаток своей жизни в ожидании брошенных мне объедков.

Моя золотоносная магия, мои ленты, мои чертовы мысли – все это я пыталась скрыть. Стыдилась их. Стыдилась себя, а он подпитывал этот стыд, но я была слишком слепа, чтобы заметить.

Я сидела и улыбалась, увядая под золотом. Играла красивую музыку в плену моей птичьей клетки и принимала то, с чем давно должна была начать бороться.

А Мидас…

Он дарил мне воздушные поцелуи и говорил ласковые слова, но этого было мало. Той, кем я позволяла себе быть, было недостаточно.

Рип был прав.

Завесу приподняли – завесу, которой я сама закрыла себе глаза. Теперь ее сорвали, и я вижу все в ясном свете.

Я принимала столько решений в своей жизни, и за последние десять лет все они были ради Мидаса. Но, как сказала Лу, пора взять ответственность за свою жизнь.

Пора начать выбирать себя.

У меня был шанс, человек, который мог бы помочь, но я упустила его, когда отказала Рипу. Поэтому мне нужен план. Нужно понять, как же поступить. Больше не буду прятаться от мира, стоя на пьедестале Мидаса.

Я сжимаю ручку двери голой ладонью, и ее поглощает моя магия, пока она не начинает блестеть. Дергаю изо всех сил, словно могу разомкнуть замок, но это, конечно же, не так.

– Выпустите меня! – снова кричу я, но стражники Мидаса делают вид, что не слышат.

Ленты рвутся вверх, как змеи, готовые нанести удар. С охватившей меня яростью я направляю их на дверь, а сама продолжаю колотить по ней кулаками.

Несколько полосок обвивают ручку, некоторые начинают врезаться в петли, а остальные рубят дверь, как топор рубит дрова, потому что я не могу сдаться, не могу уступить.

Но мои ленты устали, переутомились. Они не привыкли, что ими пользуются так часто. Но я толкаю их, не обращая внимания на боль в мышцах и умственные усилия, которые нужны, чтобы контролировать ленты.

Они сломали дверь моей клетки и могут разбить дверь этой комнаты. Они должны.

От паники из горла рвутся всхлипы, а я кричу на дверь за то, что она не поддается, на себя, потому что не могу стать сильнее.

Я слышу голоса стражников, а мои усилия между тем становятся все яростнее, но по глупости я забыла остановить золото. От такой всепоглощающей злости я позолотила всю эту чертову дверь, и удивленные возгласы подсказывают, что теперь она блестит и со стороны стражников.

Негодуя, ударяю по ней ладонью.

Наверное, дерево мои ленты и могли бы разбить, но не чистое золото.

– Черт, – чертыхаюсь я, злясь на себя, на Мидаса за то, что вообще здесь меня запер.

– Оставайтесь в комнате и отойдите от двери, мисс, – приказывает стражник.

Я резко вскидываю голову.

– Да пошли вы! – кричу я в ответ.

В момент просветления я велю ленте протиснуться в небольшую щель под дверью. Присаживаюсь, чтобы просунуть ленту дальше, и слышу удивленный крик стражника.

Сосредоточенно закрываю глаза, пока лента тянется к ручке с другой стороны и ищет откидной замок. Но мои надежды рушатся, когда я нахожу только замочную скважину – она такая маленькая, что лента туда не пролезет.

Кто-то намеревается за нее ухватиться, поэтому я дергаю ленту назад под дверь, к себе, опасаясь, что ею попытаются завладеть.

Шумно дыша, смотрю на дверь, как на своего заклятого врага.

Ленты подрагивают, как утомленные мышцы, и в разочаровании я еще раз выкрикиваю проклятие, а потом поворачиваюсь и ищу хотя бы что-то, что помогло бы мне выбраться отсюда.

Неслышно вхожу к клетку, решив посмотреть, не оставила ли там что моя мертвая копия, что-нибудь, что могло бы мне помочь. Понятия не имею, что это должно быть, но деваться уже некуда. Я обязана попробовать.

Потому что я говорила совершенно серьезно. Больше так жить я не стану.

Начинаю с одержимым рвением обыскивать клетку, а с голой ладони продолжает капать золото, как из незаживающей, кровоточащей раны.

Откинув в сторону матрац, чтобы посмотреть, не спрятала ли что-нибудь под ним та женщина, замечаю, как переменилось небо. Мне не нужно окно для того, чтобы понять: только что наступила ночь, и тому доказательство – покалывание на моей коже.

Солнце скрылось, а вместе с ним скрылась и моя золотоносная магия.

– Проклятье! – выкрикиваю я и пинаю поднос с едой. Моя сила исчезла, иссякла, оставшееся золото свернулось на ладони, а непрестанная капля на ней внезапно высохла. Я стискиваю руку в кулак, не желая видеть, как моя кожа поглощает металлический блеск.

С даром обращать все в золото я – живое оружие. А теперь всего лишь разгневанная женщина с обессилившими лентами и без возможности выбраться.

Богини, чтоб вам провалиться!

Мои ноги подкашиваются – то ли от силы моей ярости, то ли из-за истощения после использования магии, теперь снова задремавшей на ночь.

Ленты ухитряются поймать меня, но им тоже сложно. Спотыкаясь, иду вперед и хватаюсь за прутья клетки. Волосы спутались, ленты дрожат, но меня поддерживает ярость из-за предательства Мидаса.