Блеск клинка

— А кто еще столько делает? — просто спросил Изамбар. — Но я не собираюсь торговаться с вами из-за Пьера. Оставьте все ла Салю.

— Нет, Отец, я неудачно пошутил. Вы знаете, что я тоже не буду торговаться. Даже с ла Салем.

— Тогда я с ним поторгуюсь с вашего разрешения, Хью, и вашего, мадам. Между прочим, до меня дошли сведения, что барона де Реца собираются повесить.

— Это очень приятно слышать, — сказала Мария.

За год Антуан де ла Саль снова растолстел благодаря золоту оружейника. Вся сила убеждения Изамбара не помогла снизить оплату, но ла Саль пошел на компромисс, согласившись получать ее по частям, а не всю сумму сразу, как он требовал сначала.

Утро Пьер проводил в школе, потому что его воспитатель вставал не раньше полудня. Схоластические тонкости, которые стяжали славу крупнейшим университетам континента, не входили в программу обучения провинциальной школы при руанском кафедральном соборе. Здесь старательные монахи вбивали в головы твердолобых учеников основы чтения, письма, математики, а также скромный объем теологических познаний. Они знали из опыта, что это именно тот разумный уровень, который от них требуется. Конечно, если они встречали честолюбивого ученика, подобного Пьеру, который мог оценить их усилия, у них просыпалось желание вложить в него побольше и они удваивали свои педагогические старания. Многие годы Руан был двуязычным. Пьер принадлежал к поколению, которое не застало времени, когда лучшие люди города не говорили по-английски, а владели только своим родным французским языком. Некоторые из учителей в школе вели уроки по-английски. Среди них одним из лучших был английский монах, сын морского капитана, который преподавал математику с особыми примерами из области прибыльной торговли. Юношей он ходил в море на одном из кораблей отца. Он познакомился с продуктами, импортируемыми с Востока и экспортируемыми с Запада. Он вел уроки со странной грубостью и они не пользовались успехом у юных французских дворян.

Но среди классных товарищей Пьера было несколько английских юношей благородного происхождения, которые не стыдились выслушивать своего соотечественника; он рассуждал о неуловимых математических абстракциях, но иллюстрировал их обыденными примерами из торговли. Если бы путешественник во времени увидел этих английских юношей во французской школе в конце средневекового периода, он заметил бы в их усердном внимании зародыш того духа, который позволил их далеким потомкам в другое время и в более широком мире завоевать господство на море и превратить некогда гордые морские державы эпохи Возрождения Венецию и Геную в презренную горстку островов.

Вот как практичный монах преподавал математику:

«Команда корабля может выпить половину судовых запасов воды за неделю, а три четверти за две недели. Через месяц они умрут от жажды, если на море продлится штиль. Но если порт находится в шестидесяти лье, а при хорошем ветре они могут проходить десять лье в день, они не погибнут и с Божией помощью достигнут порта и пополнят свои запасы.

Теперь предположим, что торговец купил в восточном порту груз пряностей, доставленный караванами язычников, и заплатил за него 1 000 фунтов стерлингов. Груз будет продан во Франции за 20 000 фунтов. Прибыль равна разнице минус все расходы, которые, разумеется, следует вычесть из 19 000 фунтов. Это будет прибыльное путешествие.

Но если по недосмотру команды или за ее грехи в трюмы попадет вода и девять десятых груза испортится, прибыль не покроет расходов, евреи заберут корабль торговца, его дети будут просить милостыню на улицах, а сам он попадет в долговую тюрьму».

Через год или два задачи стали более длинными и запутанными, но они всегда исходили из практики и были очень наглядны. У ученика, который правильно решил задачу, создавалось впечатление, будто он сам совершил прибыльную и интересную сделку.