Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

На самом деле Бристольский залив – это еще не Арктика, а субарктический пояс, да и находится он отнюдь не за Полярным кругом. Лето там теплое, хоть и короткое, а вот зимой случаются и сорокаградусные морозы. Южанам там, конечно, неуютно, зато природными ресурсами этот край весьма богат. Реки, впадающие в этот залив, – крупнейшие в мире нерестилища нерки, о чем еще капитан Джеймс Кук догадывался, тщетно ища там в 1778 году вожделенный северо-западный проход в Атлантику. Окинув взглядом устье одной из этих рек, он сразу же представил себе: «Должно быть, лосося там в изобилии, потому как множество их скакало в море на подходе; да и в неводы наши они среди трески попадались»[232]. В море нерка, а на суше – медведи, лоси и северные олени. Юпики – самое оседлое племя среди коренных аляскинцев, а все потому, что кочевать им было ни к чему: все нужное и так сразу за порогом. Именно это в сочетании с природной изолированностью ареала их обитания и являлось причиной крайне редких контактов юпиков с инородцами.

Тысячелетиями их жизнь следовала за круговоротом времен года. В октябре с первым снегом юпики собирались на зимовку в своих деревнях и до весны проедали заготовленные летом и осенью припасы. В апреле–мае, как потеплеет, мужчины выходили охотиться на зверя и птицу, живя в шалашах или (позже) палатках, к июню возвращались в свои деревни на лов лосося, а в августе снова отправлялись на охоту, которая продолжалась до первого снега.

Жилища в юпикских деревнях назывались барабара[233] и представляли собой ямы в земле с возвышающимся над поверхностью сводом двускатной крыши из дерна, настеленного поверх стропил. Женщины и дети жили в меньших барабарах, окружавших главную, которая называлась касгик, где хозяйничали исключительно мужчины, а холостые там же и ночевали. Однако зимой, особенно в морозы, касгик частенько превращался в место всеобщего сбора всей деревни, в своеобразную коммуну, о которой антрополог Маргарет Лантис[234] писала в 1950 году, что темные дни и ночи они там проводят, «ублажая звериных духов богатыми угощениями и плясками в масках»[235]. Юпики вообще обитали в мире, густо населенном духами и людей, и животных. Как объяснял один их старейшина: «Когда юпики выходили в тундру пешком или на каяках на реку или в Берингово море, они вступали в царство духов»[236].

Первыми в этот диковинный духовный мир юпиков вторглись русские. В 1818 году на западном берегу губы при впадении реки Нушагак в залив ими был поставлен Новоалександровский редут со складами пушнины на месте современного городка Диллингхем. В 1867 году Америка выкупила Аляску у России, а ближе к концу XIX века в заливе развернулось промысловое рыболовство, и по всему побережью были построены рыбоконсервные заводы компании Alaska Packers’ Association (APA) со штаб-квартирой в Сан-Франциско. Русские привезли с собой православие, американцы – протестантизм, но и те и другие – еще и ряд опустошительных эпидемий, кульминацией которых стала самая гибельная из всех двойная эпидемия гриппа и кори 1900 года, выкосившая от четверти до половины коренного населения западной Аляски и прозванная эскимосами «Великой болезнью».

В 1919 году юпикский народ как раз переживал переходный период. Занимались и кормились юпики по-прежнему преимущественно охотой и рыболовством, за советами относительно того, как истолковать то, что им говорят духи, особенно когда духи насылают порчу, обращались к своим шаманам, а не к белым докторам, – но вот жили многие из них уже не в барабарах, а в современных домах, одевались в купленную в местных лавках одежду фабричного пошива, а в окрестностях Нушагака еще и были крещены в православную веру. Летом 1918 года нерест лосося не задался – по мнению местного рыбнадзора, из-за избыточного лова годом ранее, – а для юпиков это означало скудные запасы на зиму и свирепей обычного голод ближе к весне.