Бледнее бледного

Причем, держал Иффа эту громадину в руках легко и уверенно, даром, что ладошки у него были хоть и маленькие, но видно, что сильные и крепкие. Такие камень, как хлебушек накрошат, а потом в муку изотрут.

Пока Осси разглядывала этого красавца, вооруженного словно для небольшой войны, тот, в свою очередь, не таясь, и с нескрываемым любопытством изучал интессу. И, понятно, что от взора его пристального и внимательного такая необычная и приметная деталь, как клыки, укрыться никак не могла.

– Вот оно значит как… – протянул Иффа и перехватил арбалет поудобнее. – И давно ты это?.. – Двумя пальцами левой руки он изобразил клыки, а затем, чтобы придать этой конструкции максимальное сходство с оригиналом, потряс ими у рта.

– Шестой день, – ухмыльнулась Осси, потихонечку продвигая руку к жезлу на поясе. – А что? Тебя это смущает?

– Да, нет, вроде… – мужичок задумчиво почесал в затылке. – Не особо. Мне до этого дела как-то нет. Стой, где стоишь, и все ладно будет. И руку… – он дернул арбалетом.

Сдвоенное жало толстого как кол арбалетного болта качнулось и вновь вернулось на место, нацеленное, как и прежде прямехонько в грудь вампирши. Промахнуться с пяти шагов коротыш не смог бы, даже если б очень постарался, а двузубый стальной дрын, выпущенный с такого расстояния пришпилил бы леди Кай к стене раньше, чем та успела бы «мама» сказать.

Ко всему, от двузубого острия вверх тянулся тонюсенький дымочек. А поскольку железо, как известно, не горит, то и дыма от него никакого быть не должно. А коль так, – значит, было там помимо стального сердечника еще что-то…

Проверять же на собственной шкуре, во что там такое добрый человек Иффа арбалетный болт макнул, перед тем как его снарядить и в живот леди Кай нацелить, пока не особо тянуло… А ну, как были там не витамины, а что-нибудь вредоносное и для здоровья губительное. В общем, Осси послушно замерла и смущающие собеседника помыслы о жезле на время оставила.

– Во-во, и руку-то подальше… А то, не ровен день, сорвется болт-то… Знаешь, как оно бывает?

Осси кивнула – «знаю, мол, – у самой сколько раз арбалет сам палил, я и хотеть-то – не хотела…»

– Вот и ладненько, – ухмыльнулся, обнажив неровные желтые зубы, мужичок. – Хорошо, что ты понятливая…

В разговоре наступила пауза.

Она повисла в воздухе, никем и ничем не нарушаемая, постепенно обретая силу предвечного положения вещей и превращаясь в хин-хлиф[30].

Первым из этой неловкой ситуации выбрался Иффа. Причем, сделал это способом для леди Кай несколько неожиданным.

– Продай мне, – он качнул арбалетом в сторону Мея.

– Что? – Не поняла Осси.

– Продай, говорю… Этого…

Осси оглянулась на Мея, посмотрела, будто видела в первый раз, а затем повернулась и изумленно уставилась на владельца умопомрачительных оранжевых портов.

– Зачем?

– Как зачем? – удивился Иффа. – А что я, по-твоему, тут делаю?

Это был вопрос вопросов. На пятак золотом был вопрос. А ответ на него тянул, надо полагать, на десяток таких кругляшков – не меньше. Вот только ответа этого Осси не нашла, а посему тупо, как эхо повторила:

– А что ты тут делаешь?

Теперь обомлел Иффа. Даже арбалет опустил.

– Ты что, серьезно?

– Серьезно что? – Разговор все больше походил на беседу двух тихопомешанных в приюте для дураков…

– Серьезно меня не узнаешь? И не знаешь кто я?

Осси помотала головой, судорожно примеряя оранжевые порты на всех своих знакомых, начиная от соседского шалопая Заха и заканчивая – помилуй Странник великодушный – его величеством Норвиком II Бросс. И никому, они, что примечательно не шли. А вот на Иффе, душу его грешную, смотрелись они совершенно естественно, органично, и в другом наряде его представить было, пожалуй, что уже невозможно.

Проделав эту напряженную мыслительную работу, Осси замотала головой с удвоенной силой.

– Нет. Не знаю.

Мужичок пробормотал что-то себе под нос, закинул арбалет за спину, – причем, дымок, что характерно, тут же куда-то исчез, – выставил вперед правую ногу, и важно выпятив нижнюю губу, церемонно поклонился:

– Иффа Тас – торговец мертвецами. К вашим услугам. – Застыв на несколько мгновений, которых, к слову сказать, леди Кай не хватило, чтобы переварить это откровение и прийти в себя, он расслабился, закатал губу обратно и уже обычным для него тоном прогундосил: – Тока ты это… не балуй все ж таки…

– Не буду, – о том, чтобы, как он выражался – «баловать», леди Кай даже и не помышляла.

– Слово?

– Слово, – пообещала Осси, и чтобы искренность ее не вызывала ни малейших сомнений опустилась на землю. Хотя, если честно, то просто стоять надоело.

– Ну и ладненько. И эта… держись подальше… А то мало ли… – Но похоже, что слова леди Кай было ему достаточно, потому что об арбалете своем он более не вспоминал и тоже уселся, привалившись к стене, и нисколько не заботясь о сохранности своего оранжевого великолепия.

А Осси продолжала хлопать глазами и уговаривать себя, что все это происходит с ней на самом деле и, что бред этот ей не снится и в голодной горячке не является.