Блатной романс

– О'кей, – отделался короткой оценкой господин Смит и спешно уткнул фейс в стекло. Собственно, этот визит имел почти только ритуальное значение. Мистер Смит, как представитель новых хозяев, должен был поулыбаться прессе и пообещать процветание рабочим. Потом в более цивилизованной обстановке подпишутся документы. Потом Виталий Ефремович получит чемодан с баксами и пусть им подавится, колорадский жук.

– Хорошьйо, – слегка перековеркав, перевела и это переводчица.

Они уже въехали в городок. Достаточно зеленый городишко, однако тут же кондишен не справился с жирным нефтяным привкусом в воздухе. Этот городок не был похож на шумный из-за толп смазливых и доступных девиц Сомнебадланг в Таиланде, где мистер Смит представлял интересы «Юнайтед групп пасифик» при покупке четырех гостиниц. Так же этот городишко не напоминал раскаленный солнцем и пахнущий гарью Рио-Нерто в Чили, где мистер Смит посредничал при процедуре банкротства медеплавильного завода. Городки всюду разные, а доллары всюду одинаковые.

Несколько куцых кривых улочек с трехэтажными серыми мокрыми домами, и лимузин уткнулся в главную улицу Виршей. Именно уткнулся, потому что движение было намертво перекрыто.

Сперва мистер Смит подумал, что спешиал для него устроили торжественную встречу. Вроде бы в России так принято: раздают работникам комбината флажки, выводят бэбиков из школ, чтоб цветы бросали вверх. Но нет. Торжественной встречей и не пахло.

Небольшой пеший оркестр играл унылую мелодию, полную глухих басовых звуков. Пом-пум-пубум-пум-пубум-пубум-пубум!.. Шестеро угрюмых мужчин, в траурных повязках, несли на плечах обтянутый влажной черной материей гроб. А следом шаркали по асфальту люди, кто с желтыми хризантемами, кто с еловыми венками, кто так просто. Лица хмуры, во взглядах сочувственная сосредоточенность. Среди провожавших покойника крепко сбитыми фигурами выделялись несколько старающихся держаться вместе седых мужчин в полувоенной одежде, в выглядывающих на груди тельняшках.

Мистер Смит хотел сказать, что встретить похоронную процессию – дурная примета, но мысленно себя быстренько одернул. Сделка была на мази, но проценты адвокатской фирме, где служил поверенный Смит, еще не перечислили. А слово – не волнистый попугайчик. Вылетит, не поймаешь.

– Это директора лучшего в Виршах ресторана хоронят, – посчитал правильным объяснить серьезность сцены Виталий Ефремович, глядя, будто пряча глаза, не за окно лимузина, а на венчающий перстень камушек. – Хороший был человек. Из афганцев. Его здесь любили.

Переводчица, отрабатывая командировочные, застрекотала подсказку по-английски.

– Сердце не выдержачо? – вяло полюбопытствовал больше всего на свете боящийся сердечных болезней господин Смит.

– Нет. Его убили, – продолжал ловить свет камнем на перстне Виталий Ефремович.

– У вас тут настоящее Палермо, – осторожно высказался адвокат Смит.

Наконец он понял, что ему напоминает этот городок. Как-то американец обслуживал одну малозаконную сделку в Южной Италии. Там тоже были серые стены и такие же угрюмые лица.

Виталий Ефремович хотел заметить в том смысле, что встретить покойника – плохая примета. Но вовремя прикусил язык. Сделка еще не была завершена.

На лимузин не оборачивался никто из провожающих Александра Павловича в последний путь. Только один человек, притормозив и так небыстрый траурный шаг, зацепился глазами. Мистер Смит тоже сквозь затемненное стекло обратил внимание на этот местный персонаж. Не высокий и не низкий, с серым железом в глазах, с будто запаянным ртом. В дорогом приличном костюме, будто одевался не в этой глуши, а в Беверли Хиллз. Не хотел бы пересечься интересами с таким человеком господин Смит.

Но не только он следил за пришедшим проводить друга Сергеем Шрамовым.

– Я те говорил, что он здесь нарисуется обязательно! – толкнул локтем в бок Словаря Малюта. – Гляди, вот он! – И столько высокой радости было в этом возгласе, что задавись. Типа, совсем другое воскликнул Малюта – мол, сейчас грохнем гада, уберется ментовская комиссия из Виршей, и жизнь наладится! И вернем себе авторитет с лихвой, и всех пришлых урок будем мочить уже сразу на подходах! Потому что быки выше воров по праву сильных!

Развенчанные главари продолжали жадно следить за похоронной процессией из-за ларечной витрины. Лишенная сознания ударом наполненного песком носка по кумполу продавщица продолжала сохранять горизонтальность.

– Ты гляди, какая борзотень! – даже восхитился отвагой закадычного врага Словарь. – Его словесный портрет каждый ментяра вызубрил, а он внагляк чешет по проспекту.

– Можно считать, что уже дочесался, – жутко улыбнулся цыганскими лиловыми губами Малюта, достал из-под куртофана обрез, передернул затвор и протянул оружие Словарю.

– Нет, родной, – поправил подельника Словарь. – Пулять будешь ты, а я на страховке. – Вечный коротко стриженный мальчик со значением заслал патрон в патронник «беретты».