Благими намерениями

– Даже слышать не хочу никаких отговорок, – заявил профессор возмущенно, насупив брови, что совершенно не меняло его добродушного облика: Пётр Сергеевич был из тех людей, к которым с первых же минут знакомства тянутся и животные, и дети – существа, чувства которых обмануть невозможно. – Отказы не принимаются. Присядем и поговорим за чашкой чая. Не чужие люди, в конце концов.

– Ну, что ж, если вы настаиваете – с удовольствием, – сдался Антон.

Мужчины сели за стол, Оля вынесла чайную посуду.

– Где же Николай служит сейчас? – спросил Антон, между тем помогая Оле расставлять чашки и розетки.

– Всё там же, в пехоте, командует полуротой. С самого начала войны стоят на Западном фронте.

– Ясно. Пишет?

– Редко, но пишет. Он ведь у нас немногословен, – улыбнулся уголками губ профессор. – «Всё в порядке, жив, здоров», – вот и всё его письмо.

– Ну, это военная привычка – всё по делу, без воды, – усмехнулся Антон. – Я и сам, признаться, не любитель письма писать – скучное это занятие.

– Вам, молодым, писать скучно, а родители места себе не находят, – со вздохом заметил Пётр Сергеевич. Оля сочувственно положила свою ладонь на руку отца.

– Отпуска у него бывают?

– В прошлом году приезжал ненадолго. И к вам заходил, кстати. Да только почему-то не застал никого.

– Странно… – задумался Антон. Впрочем, такая редкая ситуация, когда дома не оказалось даже прислуги, могла, конечно, случиться.

Оля снова ушла на кухню, вернулась с подносом, на котором стоял большой заварочный чайник, вазочка с вареньем, печенье и блюдце с принесённым мармеладом.

Профессор, наполняя чаем чашки, спросил:

– А вы, Владимир, тоже воюете?

Оля посмотрела на Владимира.

– Да, – ответил он, чувствуя, что начинает краснеть.

– Где же?

– Стоим в Ревеле.

– И как там дела обстоят?

– Нормально…

Профессор улыбнулся.

– Вот! – воскликнул Антон, – я же говорю – у всех военных эта черта: лишнего слова клещами не вытащишь. Скромничает он, Пётр Сергеевич: это в Гельсингфорсе – нормально, там и усом не ведут. А у них, в Рижском заливе, – Антон кивнул в сторону брата, – дела серьёзные происходят.

Владимир ничего не сказал на это.

– Оля сказала, вы ушли из армии, Антон. Не жалеете? – спросил профессор, ложкой бесшумно чертя круги в своей чашке.

– Не в моих правилах жалеть о чём-либо, Пётр Сергеевич. Сомневаешься – не делай; делая, – не сомневайся! Я и теперь армии пользу приношу: значительная часть поставок моего завода на строительство военных укреплений идёт. В том числе в строительстве Кронштадтских фортов Ино и Николаевского, что год назад закончены были, поучаствовал. А в этих делах качество работ и продукции – дело тоже государственно важное.

Профессор согласно кивнул.

– Вы-то как поживаете, Пётр Сергеевич? – спросил Антон. – Всё также – лечите?

– Всё также. И надеюсь, что род деятельности менять не придётся.

– Да уж, более богоугодной профессии не существует, наверное. Но, насчёт смены деятельности, это как знать… – заметил Антон. – Сейчас такое время, что сегодня вы в медицине, а завтра – в политике, например.

– Вот уж от чего Боже упаси – так это от политики, – проговорил профессор брезгливо.

– А что? Вы человек интеллигентный, умный – профессор, между прочим, – улыбался Антон, подмигнув Оле.

– Нет, увольте, в медицине от меня толку больше. Каждый сверчок – знай свой шесток! Так-то.

– Это верно, конечно, да беда в том, что многим сверчкам с высоты своего шеста другие шесты становятся видны и более привлекательными кажутся почему-то, – рассмеялся Антон. – Лезут потом эти сверчки на чужие шестки, оттого и бедлам кругом происходит. – Антон допил чай, аккуратно поставил чашку на блюдце. – Что же, Пётр Сергеевич, спасибо за гостеприимство, не будем больше отнимать ваше время, – сказал он, вставая, чтобы предупредить вежливые уговоры профессора.

Владимир тоже встал. Пётр Сергеевич и Оля вышли в прихожую их проводить.

– В следующем письме Николаю обязательно передавайте от меня привет, – сказал Антон, задержавшись у выхода. – О следующем приезде пускай сообщит заранее, чтоб я был на месте. Спасибо за угощение, и ещё раз извините за вторжение.

– Бросьте, – просто, по-свойски ответил Пётр Сергеевич, – вы молодцы, что решили зайти, мы всегда вам рады. А привет Николаю передадим, не беспокойтесь.

Профессор попрощался с братьями за руку.

– Оля, едемте послезавтра с нами кататься по каналам, – предложил вдруг Антон, и Владимир почувствовал, как сердце его споткнулось в ожидании ответа.

– Я даже не знаю… – Оля растерянно взглянула на отца.

– А чего тут знать! Соглашайтесь: деньки стоят отличные, грех не воспользоваться, – как торгаш на рынке, сыпал аргументы Антон. – Послезавтра, в семнадцать часов. Будем вас ждать у Аничкова моста.

Оля снова посмотрела на профессора.

– Почему бы и нет, – ответил Пётр Сергеевич на её взгляд. – Развеешься после работы, тем более, это рядом.

– Ну? – дожимал Антон.

– Хорошо, я приду, – улыбнулась Оля.

– Правильное решение! – рассмеялся Антон. – Значит, до послезавтра.

***