Благие намерения: Спавшая пелена

Что до последнего, кормили их заметно лучше, чем нас. Я увидел ту же «кашу», которую подавали в столовой департамента, какие-то непонятные десерты и даже нечто, напоминающее мясо. Как минимум, визуально. Плюс у них был кофе, аромат которого буквально сводил меня с ума. Уж не знаю, почему, но «Гелиос» подсовывал напиток практически везде. Кофе был в личных пайках, его подавали в каждом кафе, где он зачастую служил основой для меню, и даже на работе его позволяли бесплатно пить, пусть и в ограниченных объёмах. За прошедшие годы организм привык к ежедневным дозам кофеина и теперь отчаянно требовал хотя бы глоток.

Если не считать экономию ресурсов, которая здесь была буквально налицо, у нашего рациона была ещё одна, более чем очевидная, цель — наглядно подчеркнуть наше отличие от остальных. Кому-то, видимо, было мало того, что мы критически выделялись на общем фоне. Один наш внешний вид провоцировалу агрессию со стороны рядовых. К счастью, в действия она не переходила. Потому как защититься у нас всё равно бы не вышло.

Как я предполагал, у этих солдат были точно такие же ограничения, как у нас. Наверняка, несколько более мягкие, но запрет на потасовки с другими военными однозначно входил в их число. Я сам наблюдал несколько вспыхнувших конфликтов, во время которых стороны обменивались бранью, но не переходили к действиям.

Всё это навело меня на новую мысль — о природе этих самых ограничений. Почему сработала та мелодия? Из-за чего каждая фраза, звучавшая тогда, так крепко впечаталась в мозг? Как всё это функционирует? Что именно делает чип контроля? И каким образом эти сволочи изначально навязали мне свои установки, с рождения превратив в раба?

Пережёвывая куски фиолетового брикета, я пытался отвлечься, заодно формируя свои версии о том, как нас держат под контролем. Если я хочу разобраться во всём — понять это будет необходимо.

Мясник в белом халате упоминал какие-то базовые установки, которые, по его словам, у меня «слетели». Отсылка явно указывала на схожую процедуру, проведённую при моём «рождении». Хотя она, скорее всего, отличалась от той, что я пережил сейчас. Если задуматься, вовсе могла быть принципиально иной. Хотя бы из-за того, что теперь в моём позвоночнике установлен новый имплант, гарантирующий выполнение тех самых инструкций из мелодии. Раньше его не было, но, тем не менее, я следовал заложенным в меня алгоритмам, даже не подозревая об их существовании.

Изначально меня заинтересовала разница между этими процессами, но, когда мы закончили есть и наш небольшой отряд отправили обратно в то же помещение, я понял одну простую вещь. Те ментальные установки, которые у меня были раньше, уже уничтожены. Для понимания этого достаточно было взглянуть на всю цепочку моих действий в полисе. Я однозначно нарушил абсолютно все запреты, некогда заложенные в голову.

Так что теперь смысл имело только понимание второй процедуры, в которой ключевую роль играл чип контроля. Что автоматически превращало его в мою главную цель.

Вот только пока я не мог придумать ничего дельного по поводу избавления от импланта. Учитывая, что я либо находился в относительно небольшом помещении, либо был под постоянным наблюдением военных, предпринять что-то было крайне сложно. Если же добавить к этому все существующие запреты, включая невозможность использования электромагнитных импульсов, задача становилась практически нерешаемой. Какая-то маленькая часть моего разума нашёптывала, что она такая и есть, а слово «практически» я добавляю исключительно для самоуспокоения. Но я быстро загнал эти мысли на самое дно сознания. Чего сейчас точно было нельзя допускать, так это потери надежды и упадка морального духа.

За оставшийся день мы успели ещё раз сходить на тренировку, а затем подметали плац. Периодически к нам подходили рядовые, забирая одного-двух человек. Иногда сразу троих. Формально — для выполнения разнообразных вспомогательных задач, на деле — для издевательств и повышения собственной самооценки. Судя по всему, этим бритым гориллам не слишком нравилось наше присутствие. Возможно, где-то на уровне подсознания они понимали, что мы умнее и до того жили совсем иной жизнью. Вполне вероятно, кто-то из них считал, что мы вовсе ничем не отличались от других граждан полиса. Или всё было проще и они злились из-за того, что у нас другие черты. Больше похожие на лица офицеров, чем пушечного мяса.

Мысли о происхождении основной массы рядового состава я успешно гнал прочь на протяжении всего дня. Но, когда прозвучала команда «отбой» и мы улеглись на скрипучие кровати с тонкими матрасами, избежать этого вопроса не получилось. К тому же, лучше было обдумывать его, чем вспоминать о времени, проведённом с Люсией и терзаться вопросами о её безопасности. Стоило таким мыслям набрать вес, как они немедленно начинали зацикливаться и формировали в голове замкнутый круг, с каждым новым оборотом всё больше лишая меня хладнокровия и способности объективно мыслить.