Благие намерения: Спавшая пелена

— Заходи. Посмотри на компанию, в которой тебе предстоит умереть.

На мгновение замолчал, наблюдая, как я приближаюсь к дверному проёму. Всё тем же брезгливым тоном добавил:

— Как только принесут форму, переоденься, экипируйся и будь готов выполнять любые задачи.

Лицо военного выражало отвращение. Будто он говорил с мерзким мутантом, потрошащим разумных существ. Подобное отношение я, если честно, не понимал. Даже если предположить, что я синтетик и отличаюсь от него, никаких причин для столь явного проявления эмоций не было. Тем более, если учесть установленный чип контроля и мой новый статус, предполагающий защиту Полиса № 16. С его точки зрения, я должен был быть полезной штатной единицей, пусть и действующей по принуждению.

Тем не менее, молодой мужчина явно испытывал высокий уровень омерзения. К которому добавлялись недовольство и злость из-за необходимости контактировать с такими, как я.

В следующую секунду я оказался внутри помещения, и все эти мысли моментально поблекли. Потому как, среди людей, сидевших на узких длинных скамейках в правой части комнаты, я увидел знакомые лица. Томас Штайнер и Николас Бреннер. Те самые таинственно пропавшие техники.

Остановившись, я смотрел на них, пытаясь уловить эмоции на лицах. А позади снова послышался голос капрала:

— Позже сюда заглянет ваш командир и всё объяснит. Пока прижми зад к лавке и жди. Покидать помещение без прямого приказа запрещается. Подниматься со скамейки — тоже запрещается. Твоё дело — сидеть и ждать, кусок тупого мяса.

Приказ прозвучал и сопротивляться ему у меня не было возможности. Так что я направился к скамейке, нацелившись на один из свободных участков. А позади хлопнула дверь — видимо, посчитав задание выполненным, военный убрался восвояси.

Глава XII

Изначально, я собирался расположиться на скамейке так, чтобы оказаться поближе к Штайнеру и Бреннеру. Но стоило военному выйти за дверь, как техники сразу же толкнули соседей, и те сдвинулись в сторону, давая мне возможность сесть вплотную к ним. Усевшись, я повернул голову и столкнулся со взглядом Николаса. Мы никогда не общались, но я помнил, что он всегда был жизнерадостным. Не так, как остальные, чьи действия сейчас казались шаблонными. Бреннер искренне радовался мелочам, которые казались ему достойными внимания.

Теперь же на меня смотрели глубоко впавшие глаза, в которых не осталось ничего, кроме усталости и безысходности. Рыжая шевелюра была грязной, а общий вид сильно помятым. Ник кивнул мне, поднял руки и попытался что-то изобразить в воздухе. Что именно он хотел показать, я не понял. Но используемая методика обхода запрета вызывала интерес.

Осознав, что я не могу разобрать его знаки, мужчина сменил тактику. Сначала указал на себя и Штайнера, потом — на меня, а затем — в сторону двери. Пантомима была не самой понятной, но я догадался, что он пытается спросить, почему я оказался здесь только сейчас?

Немного подумав, я указал на свою голову. Затем изобразил часовой циферблат, намекая, что изменения в моём случае происходили постепенно. Судя по выражению лица Николаса, тот уловил смысл. Техник задумчиво нахмурился, а из-за его плеча выглянул Томас, тоже принявшись чертить в воздухе знаки.

Его вопрос я разобрал только с пятой попытки и даже тогда не был до конца уверен в правильности своей догадки. Как мне показалось, он пытался узнать, как и почему меня поймали?

В ответ я попытался изобразить рабочий терминал. Убедившись, что они поняли, перешёл к следующему шагу: нарисовал в воздухе трёхэтажное здание. Следом обозначил фокус на верхнем этаже и условный кабинет. Затем показал принцип работы ключ-карты, понятный всем, и снова вернулся к терминалу. Чтобы техники наверняка поняли, о ком идёт речь, изобразил иерархическую пирамиду, указав на самую её вершину.

Николас непонимающе хлопал глазами, зато до Штайнера, похоже, дошло. Какое-то время он просто удивлённо меня разглядывал. Затем жестами спросил, что именно мне удалось узнать после визита в кабинет начальника департамента.

На это ответить я уже не мог — было сложно изобразить на пальцах всё, что я там увидел. Разницу между двумя частями полиса можно было не объяснять: если их везли тем же маршрутом, они сами всё видели и знали не меньше моего. Тем не менее, у меня имелась действительно ценная информация — два возможных варианта побега из полиса. Сложных, но, в теории, осуществимых. Однако для того, чтобы детально о них рассказать, требовалась возможность общаться голосом. Одной жестикуляцией тут было не обойтись.

Ещё какое-то время мы пытались переговариваться жестами, но в конце концов выдохлись. Слишком уж мало было вещей можно легко и просто объяснить таким образом — разве что самые простые и примитивные. Тогда как наши темы для обсуждения оказались куда сложнее. В итоге «разговор» сошёл на нет, а я переключился на изучение остальных своих новых коллег.