Бладшот

Он сам не знал, откуда могли взяться эти слова, но чувствовал: это как раз то, что нужно. В каждом из них что-то надломлено. Что остается ему без Джины? Что остается им всем? Одна только служба, но Хартинг лишил их даже ее. Да, обычно в спецоперациях грязи хватает, но доктор извратил даже эту грязь, обернув ее на пользу себе одному.

Тиббс замер, лежа на крыше остановившегося лифта. В его неподвижности, в его опустевшем взгляде чувствовалось признание поражения.

– Ты не понимаешь, – сказал он Бладшоту. – Мы – не одно и то же, потому что ты не способен увидеть, что потерял.

Слова Тиббса заставили призадуматься. Что он, Бладшот, потерял? Джину – еще до того, как погиб. Родных у него никогда не имелось. Ничего он, выходит, не потерял. Кроме, разве что, жизни… На миг ему сделалось странно: с каких пор он начал ценить жизнь так дешево?

Тут сверху дождем посыпались искры. Бладшот поднял взгляд. Скользя по тросу лифта, к ним несся Дальтон. Мощные металлические пальцы, впиваясь в стальную проволоку, раздирали ее по пути.

– Ага, точно! И никогда уже не увидишь! – крикнул он.

Бладшота охватил ужас. Трос на глазах истирался, расплетался на тонкие стальные жилы. Дальтон качнулся к стене, и последние несколько жил с треском лопнули.

Снова падение. Снова полет – такой стремительный, что за ними было не угнаться даже самой гравитации. Колеса аварийных тормозов брызнули фонтанами искр, но нейтрализовать ущерба, нанесенного Дальтоном, погасить колоссальной инерции тормоза не могли. Улицы города стремительно понеслись навстречу. Миновав дюжины этажей, кабина врезалась в бетон.

Все вокруг окуталось тьмой.

Глава сорок седьмая

Спустившись, Дальтон осторожно обогнул смятую лифтовую кабину. При падении лифт пробил дно шахты и провалился в тренировочный комплекс. В неярком, успокаивающем радиоактивном мерцании бассейна изувеченные тела и искореженный металл казались совершенно не к месту.

Дальтон взглянул на Тиббса. Страшно изломанный, бывший снайпер недвижно покоился среди обломков кабины. Жаль, жаль. Тиббса Дальтон не то, чтоб совсем не любил… но в итоге напарник оказался слишком слаб, слишком хрупок для дивного нового мира.

Тело Бладшота было изломано не меньше, но Дальтон склонился книзу, сомкнул металлические пальцы на шее киборга и без труда поднял его в воздух. На коже Бладшота ртутно поблескивали капельки крови. Дальтон поднес одну из механических рук поближе к отливающей металлическим блеском алой кляксе у Бладшотова горла. Основные пальцы могучей руки экзоскелета выпустили наружу еще одни, меньших размеров, предназначенные для тонкой работы. Подцепив на кончик одного из этих дополнительных пальцев упругую, вязкую, точно ртуть, каплю, Дальтон поднес ее к глазам, пригляделся, снова поднес поближе к отливающей металлом алой кляксе. Казалось, еще немного, и он сумеет разглядеть крохотных роботов, кишащих в крови, будто бактерии. Если наниты все еще живы…

– Проклятье, нелегко же тебя убить, – сказал Дальтон.

Нет, ни Бладшот, ни даже его электроника настолько уж сильного впечатления на Дальтона не произвели. Просто именно этого заслуживал он, сам Дальтон. С такой-то начинкой он больше никогда не потерпит поражения!

Дальтон опустил обмякшее тело на груду обломков, но пальцев не разжал, а потащил бесчувственного Бладшота за собой, по бетонному крошеву, точно ребенок – тряпичную куклу. Нырнув в бассейн, он проплыл немного вперед, и лишь после этого вспомнил, что Бладшота надо бы вытащить из воды. В конце концов, не хочет же он, чтоб тот случайно утонул! Подумав об этом, Дальтон заулыбался.

Верхняя пара рук экзоскелета подняла Бладшота над поверхностью, растянула тело в стороны, за запястья. На фоне голубого сияния во всей этой сцене чувствовалось нечто религиозное – будто Бладшот распят на кресте. Дальтон заколебался. На миг его охватили сомнения, на душе стало как-то неуютно, однако он тут же осознал, насколько нелепы подобные чувства, и снова расплылся в улыбке. Он уцелел, он победил, он выиграл – на одной силе воли! Он заслужил технологическую награду, небывалую мощь, которую так ли, иначе, а из Бладшота вырвет. И вот тогда для него начнется не жизнь – просто сказка.

– Ну что ж, – заговорил он, заводя собственные руки, закованные в броню, за спину и продевая пальцы в пару устрашающего вида шипастых кастетов, закрепленных в наспинных гнездах экзоскелета, – давай-ка устроим твоей регенерации нагрузочные испытания.

Хрустнув шейными позвонками, Дальтон повел плечами, потянулся, разминая руки, и принялся за Бладшота как следует. Четыре молниеносных удара в лицо, джеб, двойной джеб с обеих рук (череп Бладшота хрустнул под ударом кастетами с двух сторон), а затем – сокрушительный апперкот, от которого треснули, переламываясь, шейные позвонки. Продолжая обрабатывать Бладшота, будто набитый мясом боксерский мешок, Дальтон двинулся вперед, в глубину бассейна.