Битвы орлов

Неотмщенные Аустерлиц и Фридланд горели в сердце незаживающими ранами, но теперь всеобщее внимание было приковано к эскадре Сенявина. Разбив турок у Афонской горы, адмирал получил высочайшее повеление прекратить враждебные действия против Порты, перечеркнувшее эту победу. Тильзитский мир принудил Дмитрия Николаевича отдать Наполеону Каттаро (французы почти год безуспешно пытались захватить этот город), а также семь Ионических островов — греки со слезами провожали русских братьев, которые даровали им самоуправление, уважая их народность! Греческий легион должен был встать под знамена Франции; греки подчинились этому требованию лишь при условии, что их никогда не заставят воевать против России. На Корфу высадился французский гарнизон; офицеры, прежде находившиеся в Италии, занимаясь там грабежом, и не бывавшие в Пруссии, своим несносным хвастовством доводили русских моряков до белого каления, ни одна увольнительная на берег не обходилась без дуэлей. Шесть пехотных полков перевезли на купеческих судах в Венецию, а кораблям было приказано идти в Россию. Из писем кузенов и друзей, служивших во флоте, кавалергарды узнали о страшной буре, заставившей эскадру Сенявина искать укрытия в Лиссабоне, где уже находился большой английский флот. Жители португальской столицы пребывали в отчаянии, ожидая нашествия французов с суши и англичан с моря и опасаясь для своего города участи Копенгагена, спаленного пожаром от английской бомбардировки. Королевская семья и правительство бежали в Бразилию от генерала Жюно, которого Наполеон сделал герцогом д’Абрантесом; французские флаги взвились над портом первого декабря, и Сенявин оказался в ловушке. Среди офицеров, служивших на русских кораблях, было много природных англичан, которых Жюно требовал заменить французами в знак того, что октябрьская декларация Александра о разрыве между Россией и Англией — не шутка, однако Сенявин, рискуя навлечь на себя гнев государя, держался с английским адмиралом Коттоном дипломатично. Русские моряки рисковали погибнуть под стенами Лиссабона без всякой пользы для отечества; Дмитрий Николаевич старался заключить конвенцию о возвращении всех войск в Россию со всеми почестями, эскадра же в сопровождении британских кораблей отправится в Англию под своими флагами и пробудет там до заключения мира на английском содержании. Между тем Наполеон требовал от Александра уполномочить графа Толстого распоряжаться русской эскадрой, то есть чтобы Сенявин получал приказы из Парижа, а не из Петербурга! Разве можно было после этого спокойно ездить мимо окон гостиной во французском посольстве?..

***

Костюм был хорош: коричневое трико, набедренная повязка, несколько ниток коралловых бус на шею, плащ из настоящей тигровой шкуры, лук, колчан со стрелами и роскошный головной убор из страусовых перьев — настоящий американский дикарь. Нужно непременно показаться в нём товарищам! Накинув поверх шинель и нахлобучив уланскую шапку, Булгарин отправился к своему земляку — поручику Фащу, у которого по вечерам собирались офицеры.

В комнате было накурено, на полу стояло несколько пустых бутылок, за столом кто-то метал банк. Появление "индейца" внесло оживление, Фаддея рассматривали со всех сторон, заставляя поворачиваться передом и задом.

— С кем же ты едешь к Фельету? — спросил Францкевич. — Верно, с той красоткой, с которой мы тебя видели в театре? Хороша! Поздравляю!

— Вовсе нет, — смутился Булгарин и покраснел, чем вызвал смех и целый град шуток.