Битвы далёкого севера

Три орудия прогрохотали разом. Два всплеска в море и одна шлюпка остановилась, дёрнулась, у неё задрался нос. Десантники начали прыгать в воду, бросая ружья.

– Заклепать пушки! – приказал мичман, и дождавшись, когда в стволы забьют штыри, велел всем отходить на Кошечную батарею. Именно там сейчас был центр обороны не только Петропавловска-на-Камчатке, но и всего русского Дальнего Востока.

Если союзникам удастся разбить и эту батарею, и стоящие за ней корабли, защищать эти земли будет некому.

Капитан Паркер был зол. Он вспомнил, что в спешке оставил флаг морской пехоты с надписью «Гибралтар. На море, на суше» в своём сундуке. А рядом мчались шлюпки с французскими матросами.

– Лягушатники точно не забыли свою тряпку, – подумал Паркер. – И они первыми поднимут её здесь, на русском берегу.

Он вспомнил, как сегодня утром офицеры смотрели в подзорные трубы на маленький городишко у подножья величественных гор, накрытых снежными шапками. Одна гора дымилась.

– Похоже на осиное гнездо, – сказал лейтенант Робинсон и сплюнул. – Русские свили его на краю земли. Но мы их выкурим отсюда.

Офицеры захохотали и стали делать ставки на то, когда они разорят это гнездилище ос. Паркер поставил фунт, уверенный, что вечером британский флаг поднимется над Петропавловском. И оставил его на корабле!

– Бегут! Русские бегут! – закричал кто-то из пехотинцев, вытянув руку.

И правда, на берегу, среди кустов, мелькали красные рубахи. Это артиллеристы покидали батарею.

Прыгнув в воду и дойдя до берега, Паркер приказал сначала захватить орудия. Британские и французские десантники наперегонки бросились к пушкам.

Три жалких орудия оказались заклёпаны. Больше ничего ценного не батарее не нашлось. Пехотинцы принялись рубить деревянные станки, на которых лежали стволы пушек, своими палашами.

Лейтенант Тома, командир французского десанта, вытащил из мешка свой трёхцветный флаг. Его парни быстро связали меж собой брошенные русскими банники и сделали из них флагшток.

– А где же ваш флаг, месье? – любезно спросил у Паркера Тома.

Капитан ничего не ответил. Он злобно зарычал на своих подчинённых, приказывая собраться и начать преследование сбежавших пушкарей.

– Варвары! Убежали, побоялись вступить с нами в бой, в рукопашную! – брызгал слюной Паркер. – Сейчас мы зададим им жару!

К нему подбежал сержант и доложил, что впереди, в направлении города, замечены большие отряды русских солдат. Они укрываются в кустах и среди деревьев.

Паркер сразу остыл. Он понял, что к батарее на мысу, которая сейчас одна билась с фрегатами, им дойти будет очень трудно.

– Русские перестреляют нас, как фазанов, – сопя носом, высказался сержант. – Хотя они и варвары, но палят очень метко. Они уже прикончили двух пехотинцев. Те сгоряча бросились в погоню.

– Хорошо, я сейчас придумаю, что делать, – проворчал Паркер и обернулся к Тома. Тот стоял смирно и отдавал честь уже болтающемуся наверху своему флагу.

И вдруг рядом с грохотом стали падать ядра. Это «Аврора» и Кошечная батарея открыли огонь по вражескому знамени.

– Не бойтесь! – крикнул Тома. – Они не долетят сюда. Слишком далеко.

И правда, расстояние не позволяло русским морякам хорошенько обстрелять десантников. Но всё равно те отошли подальше и сгрудились возле заклёпанных пушек. Только Паркер открыл рот, чтобы отругать их и приказать рассредоточиться, как по ним вдруг выстрелили орудия с «Вираго».

Две бомбы разорвались прямо в самую гуще десанта. Десятки раненых пехотинцев закричали от боли.

Как потом выяснилось, командир корабельной батареи спутал прицел. Он хотел обстрелять русских стрелков, подбиравшихся к десантникам, прячась в кустах. Но попал по своим.

После этого все бросились к шлюпкам. Лейтенант Тома успел снять свой флаг. И морские пехотинцы, унося своих раненых, уплыли обратно на «Вираго».

Сейчас три фрегата, подавив орудия лейтенанта Гаврилова на Сигнальном мысу, принялись обстреливать Кошечную батарею. Они подошли совсем вплотную и вели яростную пальбу. Однако, Дмитрий Максутов не сплоховал. Выждав, когда фрегаты подойдут поближе, он начал громить их залпами.

Орудия были прикрыты толстыми пучками фашин, и вражеские ядра вязли в них. Но всё равно, некоторые из них достигали цели. Вот одно ударило прямо в пушку. Та подпрыгнула от удара и скособочилась. Канониры, разгорячённые боем, накинули на ствол канат и под команду унтер-офицера тянут его на место.

Максутов лёг животом на фашину, приставил к глазу подзорную трубу. «Ля Форт» разворачивается, чтоб стать другим бортом.

– Как повернёшься, так и влупим тебе, – бормочет князь. – Огонь по «Президенту»!

Десять орудий бьют залпом. Дым, огонь, искры. Батарея на минуту закрывается плотным чёрным туманом. Мальчишки-кантонисты тянут из узкого лаза порохового погреба картузы с порохом, тут же Жора, обманувший бдительность Кости Литке.

Он лихо съезжает вниз, в холодный погреб, хватает за горловину полотняный мешок с зарядом и по узкому лазу тащит его вверх.

Выбросив картуз наружу, он присаживается на корточки, устал. И ему совсем не страшно, хотя рядом воют ядра, трещат, разрываясь, бомбы.