Битва за Землю

Он стряхнул пару раз, застегнул ремень на джинсах, в очередной раз от души почесал в паху и направился к умывальнику. Сначала он уставился на кран с автономной тепловой активацией подачи воды. Затем он бросил взгляд на металлический бочок на стенке между двумя раковинами, заправленный жидким мылом с клубничным ароматом. Его глаза снова опустились на кран, на раковину. Он посмотрел на свои ладони, зависшие над слегка пожелтевшей белой раковиной и спросил себя: «На хрена?». Лоран не понимал зачем ему мыть руки после туалета. Он никогда этого не делал. Разве что, если после этого он собирался есть. Если поел, к чему мыть руки? И от чего их мыть? От следов собственного придатка? Он так и не понял, с чего это вдруг его потянуло к раковине. Долбанный Гаспар! Его приколы заставили Лорана серьёзно задуматься над тем, что он мог что-нибудь подцепить от тех двух тёлок, которым позапрошлой ночью показывал, как выглядит рай на земле. Теперь эти мысли не давали ему покоя. Лоран не мог ни на чём сфокусироваться. Каждая очередная мысль прерывалась страхом о необходимости посетить венеролога.

Он посмотрел на зеркало прямоугольной формы над раковиной. Перед ним стоял тридцатилетний парень в синей футболке, серой ветровке и чёрной шапке в форме забавного чулка. Ему так и хотелось спросить у того парня, по ту сторону зеркала: «Где были твои мозги?». Видимо, они находились в том месте, где он всё утро чешет. За последние четыре года Лоран ни разу не прибегал к резиновым предохранителям. Он был уверен, что если даже «снаряд» не удастся вовремя сбить с курса, то с большой долей вероятности выстрел будет произведён «холостыми». Он заботился о ликвидации девяти месячных последствий, но не задумывался над тем, что без компьютерного антивируса вставленная в USB-вход флэшка может подхватить какую-нибудь заразу. Эту немудрёную технику безопасности он тщательно соблюдал во время работы за компьютером, но только не в постели.

После того, как Лоран, стоя перед зеркалом, определился со своими планами на вторую половину дня (а он определённо планировал посетить венерологическое отделение больницы), он вышел из туалета, направляясь по небольшому коридору, минуя пожарный выход. Зал с посетителями и коридор отделяли две одинакового размера пластиковые двери с круглыми окошками на уровне лица. В этот момент за дверьми раздался звук разбившейся ни то чашки, ни то тарелки. На счастье. Затем ещё несколько таких же звуков. Сколько же счастья привалило?

С опущенной головой Лоран вяло оттеснил от себя правую дверь и его тело в одно мгновение почувствовало, как кровь забила по всему телу, а мысли о собственных венерологических проблемах начисто стёрлись в его шокированном от ужаса сознании.

В стеклянной витрине напротив входа в коридор просматривалось огромное выбитое отверстие с красными разводами по краям фасадного стекла. По всему залу беспорядочно разбросаны стулья, пластмассовые подносы, приборы.

В полуметре перед Лораном на полу расстилался труп молодой официантки, с которой оставалось только рассчитаться и выплатить чаевые.

За одним из столов сидела супружеская пара с ребёнком лет двенадцати. У мужа из затылка торчала вилка. Жена откинулась на пол с проломленной черепной коробкой. Их сын прижимал асфальт с того момента, как крюгер, держась за левую голень мальчика, выкинул его через витрину.

В дальнем конце зала в гордом одиночестве за столом сидел мужчина преклонного возраста с облокоченной о край стола тросточкой. Он тихо попивал чашку кофе и читал свежую газету. К счастью для таких, как он, не все типографии были ликвидированы, а значит ему предоставлялась возможность читать новости привычным дедовским способом, а не шаркая пальцем по сенсорной доске. Будь они прокляты, гаджеты 2047 года. Этот мужчина никуда не делся. Ему не пришлось помогать. Он сам умер от разрыва сердца.

На столе около входа остались нетронутыми один молочный и два фруктовых коктейля, которые заказали три студентки. Рванувшись к выходу, они натолкнулись на второго киборга. Сердцебиение первой девушки оборвалось от пережатой шеи, второй — из-за вдавленной вглубь переносицы, а третья отправилась в небытие после хлёсткого столкновения лба с холодной грязной протоптанной посетителями плиткой.

Между рядами раскинулось тело повара. Его белый халат сохранил свой естественный цвет, чего нельзя было сказать о колпаке. Из его головы торчал огромный тесак. Он рассёк голову повара ровно между мозговыми полушариями вплоть до переносицы.

Гаспар продолжал сидеть на своём месте. Его лицо погрузилось в остатки крабового салата, а кровь просачивалась в щели между осколками тарелки, треснувшей под натиском его головы и лапы КМ83—145.22. Чья теперь была очередь среди восьми пока что уцелевших клиентов — неизвестно.