Битва за рай

Когда мы вернулись на поляну, сразу стало ясно, что между Гомером и Фай что-то произошло. Гомер сидел у дерева, а Фай приютилась рядом с ним. Гомер смотрел через поляну, туда, где вдали вздымалась одна из Ступеней Сатаны. Они не разговаривали, а когда появились мы, то встали и разбрелись в разные стороны, и у Гомера вид был слегка растерянный, а у Фай вполне естественный. Но когда я немного понаблюдала за ними в течение дня — я не шпионила, просто мне было любопытно, — то почувствовала, что у них всё не так, как у нас. Они как будто сильнее нервничали рядом друг с другом, словно двенадцатилетние детки на первом свидании.

Фай мне это объяснила, когда мы с ней ускользнули вдвоём, чтобы посплетничать.

   — Гомер уж очень себя принижает, — пожаловалась Фай. — Всё, что я о нём говорю, он отметает. Ты представляешь, — она уставилась на меня своими большими невинными глазами, — у него какое-то странное отношение к тому, что мои родители — юристы и что я живу в том глупом большом доме. Он ведь раньше всегда шутил на этот счёт, особенно когда мы туда отправились ночью, вот только мне кажется, для него это всё на самом деле не шутка.

   — Ох, Фай! И сколько времени тебе понадобилось, чтобы это понять?

   — А он тебе что-то говорил?

Фай ужасно встревожилась, что было для неё типично. Я немного растерялась, я-то ведь хотела защитить Гомера, а вовсе не желала подорвать его доверие. И потому попыталась дать Фай пару намёков:

   — Ну, просто твой образ жизни очень отличается от того, как живёт он. Ты же знаешь, с какими ребятами он всегда водил компанию в школе. С теми, что болтаются в молочном баре, а вовсе не играют в крокет с твоими родителями.

   — Мои родители не играют в крокет.

   — Нет, но ты поняла, что я хотела сказать.

   — Ох, просто не знаю, что и делать. Он как будто боится что-нибудь сказать, ему кажется, что я начну смеяться над ним или задирать нос. Как будто я всегда так себя вела. Даже смешно: со мной он такой напуганный, а со всеми остальными такой уверенный в себе.

   — Если бы я могла понять Гомера, я бы поняла всех парней разом, — вздохнула я.

Уже темнело, и мы стали готовиться к очередной долгой ночи, которая начиналась с подъёма по Ступеням Сатаны. Я уже устала, мне совсем не хотелось никуда идти, в особенности потому, что Ли пойти с нами не мог. Нога у него всё ещё была не слишком подвижна и болела. В итоге я потащилась за Гомером и Фай, слишком слабая, чтобы жаловаться. К тому же мне казалось, что если я начну ныть, то сразу почувствую себя виноватой. Но потом приятная прохлада ночи меня оживила. Я начала дышать глубже и даже замечать вершины, торжественно возвышавшиеся вокруг. Место было прекрасным, я шла с друзьями — хорошими людьми, и вместе мы отлично справлялись с трудными обстоятельствами.

Конечно, причин для огорчений у нас хватало, но каким-то образом документы, прочитанные в хижине Отшельника, и поцелуи Ли позволили мне более оптимистично взглянуть на будущее. Я знала, что это чувство долго не проживёт, но старалась наслаждаться им, пока оно не угасло.

Добравшись до «лендровера», мы решили поискать новое укрытие для машин, чтобы их не было видно с тропы. Сделать это оказалось нелегко, и в конце концов нам пришлось удовлетвориться местечком за какими-то деревьями ниже по склону, примерно в километре от старой стоянки. Выгода новой позиции была в том, что добираться туда приходилось через камни, то есть не осталось бы никаких следов, если шины были сухими. А вот большим недостатком являлось то, что пришлось бы намного дольше идти пешком, чтобы добраться до Ада, а прогулка и до этого была неблизкой.

Фай и Гомер собирались остаться здесь и ждать остальных, мы ведь ожидали их возвращения из Виррави к рассвету, но мне не хотелось, чтобы Ли остался один в лагере на всю ночь. И только по этой причине, ни по какой другой, я набила рюкзак до отказа, прихватила ещё сумку с одеждой и, нагрузившись, как грузовик, отправилась обратно в Ад. Было уже около полуночи, когда я рассталась с Фай и Гомером. Они сказали, что поспят в «лендровере», пока ждут остальных.

Ну, по крайней мере, так они сказали.

Луна к тому времени уже поднялась. Скалы вдоль тонкого гребня Тейлор-Стич были ярко освещены. Впереди меня из листвы какого-то невысокого дерева вдруг выпорхнула птица, громко крича и хлопая крыльями. Кусты выглядели как гоблины и демоны, ожидающие возможности напасть на меня. А тропа вилась как раз между ними. Белые сухие ветки блестели, словно кости, а под моими ногами скрипели мелкие камешки.

Наверное, мне следовало ужасно бояться, идя в одиночку в темноте. Но я не боялась. Прохладный ночной ветерок непрерывно овевал лицо, запах акаций придавал воздуху сладость. Это была моя родная страна, я себя чувствовала так, словно выросла прямо из этой почвы, вроде молчаливых деревьев вокруг, вроде травы с мелкими листочками, что окружала тропу. Мне хотелось вернуться к Ли, снова увидеть его серьёзное лицо, его карие глаза, зачаровывавшие меня, когда они смеялись, и хватавшие за сердце, когда становились грустными.