Битва за рай

Ещё я подумала о том, что могло бы случиться, если бы Крис притащил в Ад что-нибудь покрепче или бы попытался вырастить прямо здесь нечто в своём духе. Но Робин уже приступила к долгому рассказу, так что я отбросила мысли о морали и сосредоточилась на том, чтобы слушать.

   — Ну, мальчики-девочки, — начала Робин, — все готовы выслушать утреннюю сказку? Мы по-настоящему интересно провели пару дней. Хотя, — добавила она, посмотрев на меня и Ли, на Гомера и Фай, — вы, ребята, похоже, здесь тоже не скучали. Наверное, небезопасно будет снова оставлять вас наедине.

   — Ладно, мамуля, продолжай! — фыркнул Гомер.

   — Хорошо, но я за вами наблюдаю, не забывайте. Так... С чего начать? Прежде всего, как мы уже говорили, никого из наших родных мы не видели, но мы о них слышали. Люди, с которыми мы говорили, клянутся, что с ними всё в порядке. То есть, конечно, то, что все заперты на территории ярмарки, нельзя назвать большим счастьем, но... Еды у них хватает. Они едят лепёшки, разукрашенные торты, меренги, домашний хлеб, яйца, печенье... Я что-то упустила?

   — Фруктовые пироги, — добавила Корри, эксперт в таких делах. — Джемы, консервы и пикули. И бисквиты.

   — Ладно, хватит! — Мы трое воскликнули это одновременно.

   — И, — продолжила Робин, — там же ещё и скот есть, на ярмарке. Конечно, это просто ужас, ведь там лучшие животные со всего округа. Поэтому с едой у них всё в порядке. Каждое утро они пекут хлеб — там есть парочка печей в кухне при чайной. С зеленью будет не очень, как только они съедят выставку юных фермеров, но там всего много, я помогала её устраивать накануне нашего отъезда.

   — Но ты же не юный фермер, — заметила я.

   — Я — нет, а вот Адам — да, — с некоторым смущением ответила Робин.

Когда утихли наш свист и завывания, она бесстрашно продолжила:

   — Но там появилось и кое-что новое. Их теперь выводят каждый день с территории на работу. Собирают группу в восемь-десять человек, с тремя или четырьмя охранниками. Они убирают улицы, хоронят погибших, ищут еду — в том числе и овощи — и помогают в госпитале.

   — Так госпиталь работает? Мы так и подумали.

   — Да. Вроде бы там работают родители Элли. — Робин тут же пожалела о вырвавшихся у неё словах.

   — Что? Ты что-то слышала?

Робин покачала головой:

   — Нет-нет, ничего.

   — Ох, да хватит уже, Робин! Что ты слышала?

   — Ничего, Элли! Просто было несколько пострадавших. Но ты и сама это знаешь.

   — Что ты слышала?!

Робин явно растерялась. Я понимала, что надо бы её пожалеть, но я уже зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.

   — Робин! Хватит обращаться со мной как с ребёнком! Рассказывай всё!

Она скривилась, но заговорила:

   — Ну, трое солдат, которых ударило сенокосилкой... двое из них умерли вроде бы. И ещё двое, на которых мы наехали.

   — Ох... — выдохнула я.

Робин произнесла всё это ровным тоном, но потрясение было ужасным. Моё лицо залило потом, у меня закружилась голова. Ли крепко сжал мою руку, но я почти не почувствовала этого. Корри подошла и, присев рядом со мной, на место Криса, обняла меня.

Через минуту Крис сказал:

   — Это не так, как в кино?

   — Да, — ответила я. — Пожалуйста, Робин, продолжай. Я в порядке.

   — Ты уверена?

   — Уверена.

   — Ну, в госпитале есть и другие. В первые день-два было много столкновений, поэтому много раненых и убитых. И солдат, и гражданских. Не на ярмарке — там всё произошло слишком неожиданно, они захватили площадь минут за десять. А в городе и в округе, с теми людьми, которые не поехали на ярмарку. И всё это продолжается: появилось несколько групп партизан — обычные люди вроде нас, я думаю. Они бродят вокруг и нападают на патрули, когда есть шанс. Но в самом городе тихо. Солдаты, похоже, всех жителей собрали и теперь уверены, что у них всё под контролем.

   — А с людьми они хорошо обращаются?

   — В основном. Например, те, кто лежал в госпитале в день вторжения, там и остались, за ними ухаживают. Люди говорят, что солдаты стараются не слишком пачкать руки. Они ведь знают, что рано или поздно появится Красный Крест и представители ООН, и не хотят навлекать на себя слишком много обвинений. Они постоянно говорят о «чистом» захвате. Рассчитывают, что если не будет разговоров о концентрационных лагерях, пытках, насилии и тому подобном, то меньше шансов, что в дело вмешаются другие страны, вроде Америки.

   — А они не дураки, — пробормотал Гомер.

   — Да. Тем не менее около сорока человек погибли только в Виррави и в округе. Мистер Алтус, например. Вся семья Френсис. Мистер Андерхилл. Миссис Нассер. Джон Лунг. И ещё некоторые, кто не пожелал подчиняться приказам.

Мы все замолчали, потрясённые. Мистер Андерхилл был единственным, кого я хорошо знала. Он работал ювелиром. И был таким мягким человеком, что я просто вообразить не могла, чтобы он стал как-то противиться солдатам. Может, он просто не хотел, чтобы они ограбили его мастерскую.

   — Так с кем вы разговаривали? — спросил наконец Ли.