Битва за безмолвие. В поисках «византийства»

Нестор, в частности описывает мистические явления, имевшие место в ходе осады: «В двадцать первый же день мая, за грехи наши явилось страшное знамение в городе: в ночь на пятницу озарился весь город светом, и, видя это, стражи побежали посмотреть, что случилось, думая, что турки подожгли город, и вскричали громко. Когда же собралось множество людей, то увидели, что в куполе великой церкви Премудрости Божьей из окон взметнулось огромное пламя, и долгое время объят был огнем купол церковный. И собралось все пламя воедино, и воссиял свет неописуемый, и поднялся к небу. Люди же, видя это, начали горько плакать, взывая: «Господи помилуй!» Когда же огонь этот достиг небес, отверзлись двери небесные и, приняв в себя огонь, снова затворились. Наутро же пошли и рассказали обо всем патриарху. Патриарх же, собрав бояр и всех советников, пошел к цесарю и стал уговаривать его покинуть город вместе с царицей. И когда не внял ему цесарь, сказал патриарх: «Знаешь, о цесарь, обо всем предсказанном городу этому. И вот ныне опять иное страшное знамение было: свет неизреченный, который в великой церкви Божьей Премудрости сопричастен был прежним святителям и архиереям вселенским, а также ангел Божий, которого ниспослал, укрепляя нас, Бог при Юстиниане-цесаре для сохранения святой великой церкви и города этого, в эту ночь отошли на небо. И это знаменует, что милость Божья и щедроты его покинули нас, и хочет Бог предать город наш врагам нашим». И тут представил ему тех мужей, которые видели чудо, и когда услышал цесарь их рассказ, пал на землю, словно мертвый, и пролежал безгласный долгое время, едва привели его в чувство ароматными водами. Когда же встал он, то сказал патриарху и всем вельможам, чтобы запретили под клятвой тем людям рассказывать обо всем народу, чтобы не впали люди в отчаяние и не ослабели в деяниях своих. Патриарх же снова начал настойчиво уговаривать цесаря, чтобы он покинул город, и все вельможи также говорили ему: «Ты, цесарь, когда уйдешь из города с теми, с кем захочешь, с Божьей помощью сможешь и городу помочь, и другие города и вся земля обретут надежду и в скором времени не отдадутся неверным». Он же не согласился на это, но отвечал им: «Если господь Бог наш соизволил так, где скроемся от гнева его?» И еще: «Сколько цесарей, бывших до меня, великих и славных, также пострадали и погибли за свое отечество, неужели я, последний, не сделаю этого? Нет, господа мои, нет, но да умру здесь с вами».

Накануне же последнего боя, по словам Нестора, случилось следующее: «Когда наступил седьмой час ночи, распростерся над городом глубокий мрак: воздух в высоте сгустился, навис над городом, словно оплакивая его и роняя, как слезы, крупные красные капли, подобные по величине и по виду буйволовым глазам, и оставались они на земле долгое время, так что дивились все люди и пришли в отчаяние великое и ужас.

Патриарх же Анастасий, тотчас же собрав весь клир и синклит, пошел к цесарю и сказал ему: «Светлейший цесарь, все прежде возвещенное о городе этом ты хорошо знаешь, также и отшествие святого Духа видел. И вот сейчас стихии возвещают гибель города сего».

Штурм начался той же ночью. Первыми на стену полезли башибузуки, члены иррегулярных формирований. Их султану было не жалко. И большая их часть заполнила трупами ров. Второй волной пошла анатолийская пехота. Но и этот натиск был отбит с тяжелыми для турок потерями. Однако и защитники Священнобезмолвия были обессилены и изранены. В третью атаку султан бросил свою последнюю надежду – янычаров. Однако и они не могли преодолеть сопротивление железного гарнизона. Пока не грянул роковой выстрел. Пуля попала в грудь Джустиниани. Его бойцы подхватили командира и понесли на корабль. Это вызвало смятение среди обороняющихся. Многие итальянцы бросились вслед за предводителем, поняв, что все пропало.

Янычары оказались на стенах и вскоре ворвались в город. Император и не думал о бегстве. Он встретил свою смерть в кровавой сече у Золотых ворот. С ним вместе умерла Империя, взошедшая на свою Голгофу и претерпевшая до конца…

«Юстиниан» ненадолго пережил Константина. Он скончался 1 июня на Хиосе от раны, полученной на стенах города, который уже утратил свое истинное имя.

После конца