Битва за безмолвие. В поисках «византийства»

Увидев это и поняв, что ищут его, король бросился на помощь другу. Хронисты говорят, что накануне Педро провел бурную ночь и был не в форме. Вступив в схватку с крестоносцами, он внезапно выронил секиру и тут же Ален де Руси ударом в грудь сразил его наповал. Именно гибель короля и спровоцировала паническое бегство всего войска. Разгром был полным. Альбигойский союз потерял по разным источникам от 10 до 20 тыс. воинов. Крестоносцы – 150 рыцарей.

Именно эта битва и определила исход войны. И хотя сам Симон де Монфор позже был убит под стенами восставшей Тулузы, еретикам был нанесен смертельный удар. Борьба, начатая в Византии, завершилась в Лангедоке.

Но не закончилась борьба Монфоров. Младший сын и полный тезка победителя альбигойцев был столь же принципиален и несгибаем, как и его отец. Их род имел владения и в Англии. И именно там развернулась его битва уже не за Веру, но за Свободу. Он возглавил восстание баронов против тирании короля Генриха III. Тот тоже был, как говорится, сын своего отца – Иоанна Безземельного, который был вынужден подписать «Великую хартию вольностей». И вплоть до самой смерти потом стремился ее опротестовать с оружием в руках.

Генрих по молодости Хартию соблюдал, но постепенно все активнее стал эмансипироваться от «гражданского контроля». Вот тогда Симон де Монфор сотоварищи и заставили его подтвердить принципы этого документа в «Оксфордских провизиях». Какое-то время, когда разгромленный в битве король вместе с сыном пребывал в заключении, Монфор, почти как много позже Оливер Кромвель, был протектором Англии.

Как и последний, Симон имел крутой нрав, и часть баронов поддержала сбежавшего из заключения сына короля, принца Эдуарда. В решающей битве Монфор был разбит. Тело павшего предводителя повстанцев было разрублено на куски, которые в назидание разослали по городам Англии.

Но парламентскую систему, родившуюся в результате этих кровавых событий, упразднить было уже невозможно. Английская свобода начала обретать законодательную основу. И характерно, что апеллировали ее создатели к «добрым законам короля Эдуарда». Предпоследний англосаксонский король Эдуард Исповедник ассоциировался с исконной вольностью. В пропагандистских целях Генрих даже назвал своего сына Эдуардом и всячески демонстрировал свое почитание его святого тезки.

Обращаясь к саксонским древностям, мы действительно видим прообраз парламента Витигаемот, восходящий еще к древнегерманским воинским собраниям. Однако есть мнение, что источник был не единственный, что отчасти на формирование принципов парламентаризма повлияли церковные соборы. И здесь мы обнаруживаем удивительное – первым епископом Кентерберийским, созвавшим первый собор в Англии, был священник Феодор из Тарса, выходец из Империи ромеев. Так что Англиканская Церковь имеет весьма неожиданные корни. И кому-то покажется не менее странным, что дочь последнего саксонского короля стала русской княгиней…

Маньяк и Суровый

В Сиракузах, древней столице Сицилии, на набережной есть неплохо сохранившееся фортификационное сооружение – Кастелло Маниаче. Разумеется, первое, что приходит в голову – Замок «Синей бороды», Дракулы, или еще кого похуже. Однако крепость названа в честь византийского полководца Георгия Маниака (фамилия такая). Впрочем, и маньячные черты в нем тоже явно присутствовали.

Он вообще, по воспоминаниям современников, был какой-то аномальный. Историк и царедворец-интриган Михаил Пселл сообщает:

«Его рост достигал чуть ли не трех метров, и чтобы смотреть на него, людям приходилось закидывать головы, словно они глядели на вершину холма или высокую гору; его манеры не были мягкими или приятными, но напоминали о буре; его голос звучал как гром; а его руки, казалось, подходили для того, чтобы рушить стены или разбивать бронзовые двери. Он мог прыгать как лев, и его хмурый взгляд был ужасен. И все остальное в нем было чрезмерным. Те, кто его видел, обнаруживали, что любое описание его, которое они слышали, было преуменьшением».

Главным достижением этого гиганта стала последняя удачная попытка реконкисты ромеями Южной Италии и Сицилии. В 1038 году он взял Мессину, а в 1040-м Сиракузы. Сарацинов, видимо, ужасал один вид этого персонажа. Впрочем, в войске Маниака были и другие неслабые парни. Так среди разномастных наемников выделялся Харальд Хардрада (Суровый) со своей бригадой. Были там и норманны из Салерно. Сиракузского эмира Абдуллу лично сразил их лидер, также позже прославленный Вильгельм Отвиль.