Битва за Балтику

А на южной позиции король Густав себя ждать не заставил. Шведские войска перешли в генеральное наступление, переправились на левый берег Кюмени, и начали теснить огрызающийся отряд генерала Боура дальше и дальше. Теперь угроза окружение нависла уже над Фридрихсгамом. К этому времени гребной флот еще только начал вытягиваться из Невы в залив, а адмирал Чичагов был озабочен занятием Поркаллаудского поста, который бы прервал прибрежное сообщение Швеции со Свеаборгом. Помощи ждать было неоткуда.

Глава третья. На флангах

По всем статьям командовать гребным флотом в кампанию 1789 года выпадало капитану 1-го ранга Слизову – и опыт, и знание морского театра и заслуги, все при нем. Но доверять простолюдину целый флот императрица не пожелала.

В середине апреля в Петербург прибыл из Херсона принц Карл Нассау-Зиген. В прошлую кампанию принц отличился в сражении с турецким флотом под Очаковым, за что получил чин вице-адмирала. Однако потом вызвал недовольство всесильного Потемкина и был спроважен с Черного моря на Балтику. Там принц был принят императрицей. Екатерина благодарила Зигена за очаковскую победу, говорила комплименты.

Принц галантно раскланивался:

– Мадам! Мои лучшие победы во славу вашего имени еще впереди!

Шестого мая Нассау-Зиген был неожиданно для всех назначен командующим гребной флотилией.

Помимо прошлогодних очаковских лавров он был симпатичен Екатерине светскостью и остроумием, не чета какому-то сиволапому Слизову! При этом все делали вид, что не знают о том, что половина европейских государств за Зигеном титула принца так и не признала, считая его самозванцем. Свои услуги Нассау-Зиген ранее безуспешно предлагал Австрии и Франции, Испании, Польше и даже Турции. Пригрела же авантюриста только Россия. В петербургском свете были довольны, как-никак и у нас свой собственный принц объявился, а настоящий он или фальшивый, какая разница! К тому же за принцем была слава участника кругосветной экспедиции Бугенвиля.

Нассау-Зиген, по словам современника, «был высокого роста и хорошо сложен, но лицо его маловыразительно, его приемы холодны, манеры заурядны, его разговоры плоски; он имел много качеств, которые создают героя». Другой современник писал, что принц Нассау-Зиген имеет «предприимчивый характер, поразительную энергию и величайшее презрение к смерти; его таланты, впрочем, были столь же ничтожны, сколь велика была его неустрашимость».

В мореходстве там Нассау-Зиген не преуспел, зато не пропускал ни одной драки с дикарями и вволю наохотился на всякую экзотическую живность. Не будучи богатым, материальное положение принц поправил удачной женитьбой на одной из богатейших невест Польши, вдове Каролине Сангушко, урожденной Хадзько. Бывшая вдова в одночасье стала принцессой, а у Зигена зазвенело в карманах.

Из воспоминаний адмирала П. Чичагова: «В это время во главе иностранцев во флоте был принц Нассау-Зиген. В России, менее чем где-либо, понимали, почему его именуют принцем; по крайней мере, в Австрии отказывали ему в чести там называться принцем и, упоминая в разговоре о нем, говорили: «тот господин, который желает быть принцем Нассау-Зигеном, не имея на то права по происхождению». Отец мой (адмирал В.Я Чичагов. – В.Ш.) совершенно справедливо называл его «темной личностью». Это был тип проходимца неизвестной национальности, так как ни одного языка не знал хорошо и ни на одном не писал правильно. Родиной его был весь мир, и он любил на словах ту страну, где ему больше платили. В последнее время он пристрастился к России, так как нигде ему не удавалось столь удачно обманывать людей, как русских, и получать незаслуженные награды. Целью своей жизни Нассау-Зиген поставил добиться власти, могущества и сделаться правителем народа или королем. Он и походил на сказочного короля-авантюриста, летающего из одного конца мира в другой…»

Балтийские флагмана отнеслись к назначению Нассау-Зигена более чем прохладно. По общему мнению, более иных на должность эту был достоин бригадир Петр Слизов, который в прошлую кампанию храбро показал себя под Фридрихсгамом. Пригорюнившегося Слизова утешал чесменский соплаватель и друг Круз:

– Плюнь ты на это дело, Петруха! Я вот тоже за что про что из Кронштадта в море не выпускаем, вроде как на карантине холерном сижу и ничего, духа не теряю. Время нонче такое – лизоблюдское, а потому мы с тобой – моряки знатные и не в фаворе. Но еще петухи и на нашей улице запоют!

Относительно французского принца Круз настроен был вообще сердито:

– Государыня, по простоте душевной видит в сем заморском голубе залог побед мечтательных, но найдет позор кровавый и неудачный!

– От чего ж такая уверенность, Александр Васильич? – спрашивали сидевшие за столом питейным флагманы балтийские.

– А от того, что за дело наше россейское, кровное, только одни россияне стоять до конца могут! – отвечал им толстый Круз.

Не желая встречаться с Нассау-Зигеном, Слизов отпросился у Чернышева в Выборг к своему маленькому отряду. Его не отговаривали, знали, что обида лучше переносится вдалеке.