Битва цивилизаций: секрет победы

Но вернемся из Древней Руси в глобальную антропосферу, к проблеме исторических побед и поражений мегацивилизаций.

Вновь задумаемся о сравнении Западной Европы и Китая в связи с историей книгоиздания.

К 1500 году в Европе инкунабулы на основных европейских языках (плюс древние языки и армянский) печатались уже в 1099 типографиях на территории 246 городов. Появились даже столь крупные издатели, как Антон Кобергер (Нюрнберг), у которого в книгопечатне работало свыше ста человек. Всего до 1501 года было выпущено 40 тыс. наименований изданий общим тиражом около 20 миллионов экземпляров. Уже в XV в. стали популярными научные журналы, издававшиеся при университетах.

Важнейшая особенность западных инкунабул — их относительно светский характер: церковные книги составляли лишь треть от общего числа; остальное — науки и беллетристика.

Объем книгоиздания продолжал расти и в XVI веке. За период с 1500 по 1600 гг. количество печатных томов возросло до 150–200 млн для примерно 100 млн жителей тогдашней Европы (имеются в виду страны, охваченные книгопечатанием).

Необходимо особо подчеркнуть: перед нами невероятный скачок в развитии европейских народов, перепрыгнувших гигантское историческое расстояние в ничтожные сроки. Всего за какие-то пятьдесят с небольшим лет!

Это совершенно беспрецедентное явление.

Конечно, приоритет в изобретении и применении подвижного шрифта китайцы и даже корейцы могут оспорить. Но у китайцев путь от ксилографической книги до наборного шрифта занял полтысячелетия (еще через четыреста лет набором станут печатать книги в Корее), а немцы своим умом прошли его всего примерно за 25 лет. И самое главное — китайцы так и не перешли на наборную печать, а у европейцев она быстро покончила с ксилографической книгой, трудоемкой, грубо-кустарной, малотиражной.

Есть и другое важнейшее обстоятельство, на которое мы должны обратить внимание. К 1500 году, когда в Европе завершился инкунабульный период книгопечатания, длившийся всего около пятидесяти лет, в Китае за всю историю его книгоделания уже было отпечатано полмиллиона тоненьких томиков, включавших 50 тыс. наименований. Это, конечно же, колоссальная цифра.

Но, если взять верную пропорцию, то окажется, что европейцы превысили эту цифру многократно! Ведь 500 тыс. томов и 50 тыс. наименований за примерно 900 лет — это, грубо говоря, 556 томов и 56 наименований в год: вот производительность Китая. А 20 млн. томов и 40 тыс. наименований за 50 лет — это 400 тыс. томов и 800 наименований в год! Это производительность человека Запада, европейца.

Есть разница?! Ее-то и дал подвижный шрифт Гутенберга.

Понятно, что цифры эти условны, ведь Китай, конечно же, наращивал производство книг из века в век, и к XVI веку производил наверняка не 56, а поболее наименований. Но все равно, пусть сто, пусть триста наименований в год — это, все же, не восемьсот. А уж что касается совокупных тиражей, то есть расширения читающей аудитории, то тут, признаем, даже и сравнивать нечего. В среднем на одного европейца приходилось книг намного больше, чем на одного китайца, не говоря уж о мусульманине. Европа стремительно рванулась вперед и пошла на обгон так резво и всеохватно, что дальнейший ход событий стал совершенно необратим и неотвратим, как рок.

Распространение знаний, предпринятое в таком масштабе, привело к диалектическому переходу количества в качество, к революционному скачку европейца прямо в будущее. И, соответственно, к скатыванию его конкурентов — китайца и мусульманина — с сиящих высот первенства и прогресса вниз, в отстой и в прошлое.

В особенности сказанное касается стран ислама. А почему — о том речь впереди.

Почему проиграл Китай

Китай, как ни покажется это парадоксальным, пал жертвой сложности, богатства и изощренности собственного духовного и интеллектуального строя.

Китайцы свои мысли и речи записывают иероглифами. Эту письменность именуют также идеографической. Сложная идеограмма передает смысл за счет сочетания своих частей. Например, иероглиф мин в первоначальной форме изображал постройку — святилище или жилище правителя, перед ней коленопреклоненную фигуру человека и слева от неё рот; все вместе это представляло почтительное выслушивание некоего повеления свыше, откуда значение иероглифа: «приказание».

Иероглифическая письменность в корне отличается от алфавитной, ибо каждому знаку в ней соответствует не только фонетическое, но и смысловое значение, а число таких знаков почти так же велико, как весь национальный словарь.

Вглядимся и вдумаемся в этот факт.

Согласно преданию, иероглифы изобрел Цан Цзе, придворный историограф мифического императора Хуан Ди. До этого китайцы якобы пользовались узелковым письмом. Упоминание об этом есть в основополагающем даосском труде Лао Цзы «Дао-дэ-цзин» и комментарях к «И цзин» («Книге перемен»).

В действительности изобретение намного старше.