Битва стрелка Шарпа

Стороны стояли в нескольких футах одна от другой. Время от времени группа солдат, набравшись храбрости, бросалась в атаку на вражеский строй. И тогда снова раздавались хриплые крики, снова гремела сталь.

Один такой натиск возглавил высокий французский офицер с непокрытой головой. Рубя направо и налево, он отогнал двух красномундирников и бросился на британского офицера, который замешкался с пистолетом. Залитый кровью офицер отшатнулся, и перед французом оказался Шарп. Француз сделал ложный выпад влево, парировал удар Шарпа, сменил движение клинка и уже стиснул зубы, готовясь нанести смертельный укол. Но Шарп сражался не по правилам, придуманным каким-то парижским мастером фехтования. Врезав противнику ногой в пах, он обрушил на его голову тяжелую рукоятку палаша, оттолкнул француза в сторону и, не останавливаясь, рубанул вражеского солдата, пытавшегося выбить штык из руки красномундирника. Плохо заточенный палаш служил Шарпу скорее дубиной, но француз отшатнулся, схватившись за голову.

– Вперед! – прозвучала команда, и построенная наспех британская шеренга двинулась по улице под уклон.

Противник отступил перед резервом Уильямса, угрожавшим теперь отбить всю нижнюю часть деревни, но тут налетевший ветер разогнал облако пыли и порохового дыма, и Шарп увидел новую волну французов на восточном берегу ручья.

– Шарп! – крикнул полковник Уильямс. – На пару слов!

Шарп пробился сквозь плотный строй красномундирников:

– Сэр?

– Я был бы чертовски признателен, если бы вы нашли Спенсера наверху и сказали, что нам не помешает небольшое подкрепление.

– Уже иду, сэр!

– Видите ли, я лишился пары адъютантов и… – начал было объяснять Уильямс, но Шарп уже убежал.

– Молодец! – пробормотал полковник ему вслед и снова включился в бой, распавшийся на отдельные кровавые стычки в тесных огородах и узких переулках.

И этот бой не сулил Уильямсу ничего хорошего – французы пустили в дело свои резервы, деревню заливал новый поток пехоты в синих мундирах.

* * *

Шарп бежал мимо тянущихся в гору раненых. Деревню заволокло пылью и дымом; в одном месте он повернул не туда и оказался в глухом переулке между каменных стен. Шарп вернулся, нашел нужную улицу и выбрался на склон над деревней, где скопились в ожидании помощи раненые. Подняться наверх недоставало сил, и некоторые, когда Шарп спешил мимо, окликали его.

Он не обращал внимания. Отыскав тянувшуюся мимо кладбища козью тропу, взобрался на гору. Несколько явно встревоженных офицеров стояли возле церкви, и Шарп, не подходя ближе, спросил, где генерал Спенсер.

– У меня донесение! – добавил он.

– Что там? – спросил один из офицеров. – Я его адъютант.

– Уильямс просит подкрепление. Там слишком много лягушатников!

Адъютант повернулся и побежал к ожидавшей за гребнем бригаде, Шарп же остановился, чтобы отдышаться. В руке он держал палаш с липким от крови клинком. Он вытер сталь полой кителя и вздрогнул от неожиданности – рядом о каменную стену расплющилась пуля. Шарп повернулся, увидел струйку мушкетного дыма между сломанными балками дома на краю деревни и понял, что французы проникли туда и теперь пытаются отрезать оставшихся внизу защитников Фуэнтес-де-Оньоро. Стрелки на кладбище открыли огонь, сражая каждого, кто имел глупость показаться в окне или задержаться у двери.

Шарп сунул в ножны палаш, перескочил через изгородь и притаился за гранитной плитой с грубо высеченным крестом. Зарядив винтовку, навел ее на сломанную крышу, где заметил дымок. В губках курка перекосился кремень; он отпустил винт, поправил кожаную прокладку, завернул винт и взвел курок. Хотелось пить – так бывает, когда солдату приходится скусывать патроны и глотать солоноватые крупинки пороха. Воздух пропах горьким дымом.

Между балками показался мушкет и следом за ним голова. Шарп выстрелил, но дым из винтовки помешал увидеть, куда попала пуля. Соскользнув по склону, рядом с Шарпом приземлился Харпер.

– Господи Исусе! – пробормотал ирландец. – Господи Исусе!

– Там дела плохи. – Шарп кивнул вниз, в сторону деревни.

Он засыпал порох и перевернул винтовку, чтобы забить пулю. Шомпол уже лежал под рукой, на могильном холмике.

– Ублюдки так и лезут через реку, – сказал Харпер и, скусив пулю, ненадолго умолк. Потом сплюнул пулю в дуло и сообщил: – Тот бедняга-лейтенант… умер.

– Его ранили в грудь, – сказал Шарп, проталкивая пулю и порох в ствол. – После такого не многие выживают.

– Я был с ним до конца, – продолжил сержант. – Он сказал, что его мать – вдова. Продала фамильное серебро, чтобы купить ему форму и саблю, и заявила, что он будет великим воином, как и каждый здесь.

– Держался хорошо, – заметил Шарп и взвел курок. – Не растерялся, не запаниковал.

– Я так ему и сказал. Помолился над ним. Бедный малый. Первый бой, оно и понятно… – Харпер потянул спусковой крючок. – Попался, гад! – воскликнул он, после чего вытащил из подсумка новый патрон и поставил курок на полувзвод.

Между тем британцев около домов становилось все больше; защитники деревни отступали под натиском превосходящих сил противника.

– Надо бы послать туда подкрепление, – сказал Харпер.