Битва стрелка Шарпа

– Очевидно, хочет занять этот пост сам! – Таррант презрительно фыркнул. – Хорошего мало, Шарп, хорошего мало.

Шотландец скептически посмотрел на тарелку с печенью и почками, приготовленными на ужин Гогом и Магогом. Офицеры традиционно получали свежую требуху убитых животных – сам Таррант от этой привилегии с радостью бы отказался. Бросив особенно тошнотворный кусок почки одной из множества приписавшихся к армии собак, майор покачал головой.

– Есть ли хоть малейший шанс избежать этого нелепого расследования? – спросил он Шарпа.

Тот вспомнил саркастическое замечание Хогана – мол, спасти его может единственно победа французов, которая сотрет всю память о случившемся в Сан-Исидро. Такого рода решение проблемы представлялось сомнительным, но была и другая надежда – надежда очень слабая, однако Шарп думал о ней целый день.

– Давайте уж выкладывайте, – сказал Таррант, чувствуя, что стрелок не решается высказаться.

Шарп поморщился:

– Как известно, Носач прощает солдат за хорошее поведение. В Восемьдесят третьем одного парня поймали с поличным на краже денег из ящика с пожертвованиями для бедных в Гуарде и приговорили к повешению, но его рота так отважно дралась при Талавере, что Носач помиловал бедолагу.

Донахью указал ножом в направлении деревни, укрывшейся за восточной линией горизонта.

– Так вы поэтому дрались весь день? – спросил он.

Шарп покачал головой.

– Так уж вышло, – ответил он. – Мы оказались там случайно.

– Но вы взяли «орла», Шарп! – возразил Таррант. – Что еще вам нужно доказывать?

– Много чего, сэр. – Шарп поморщился, ощутив укол боли в воспаленном плече. – Я не богат, сэр, и не могу купить капитанство, не говоря уже о чине майора, так что выживать приходится за счет боевых заслуг. Солдат хорош настолько, насколько хороша его последняя битва, сэр, а моя последняя – в Сан-Исидро. Вот ее мне и нужно выиграть.

Донахью нахмурился.

– Это и мой единственный бой, – пробормотал он тихо, обращаясь к себе.

Тарранту пессимизм Шарпа не пришелся по душе.

– Хотите сказать, Шарп, что ради спасения должны совершить дурацкий подвиг?

– Да, сэр. Именно так, сэр. Если у вас завтра найдется какое-нибудь малоприятное поручение, дайте его мне.

– Боже правый! – ужаснулся Таррант. – Боже правый! Послать вас на смерть?

Шарп улыбнулся:

– Чем вы занимались семнадцать лет назад, сэр?

Таррант ненадолго задумался.

– В девяносто четвертом? Дайте-ка прикинуть… – Несколько секунд майор подсчитывал в уме, загибая пальцы. –  Ходил в школу. Читал Горация в унылой классной комнате у стен замка Стерлинга и получал затрещину каждый раз, когда ошибался.

– А я дрался с французами, сэр, – сказал Шарп. – И вообще с тех пор дрался то с одними ублюдками, то с другими, так что обо мне не беспокойтесь.

– И все же, Шарп, и все же… – Таррант нахмурился и покачал головой. – Любите почки?

– Люблю, сэр.

– Тогда это все – ваше. – Таррант отдал Шарпу тарелку. – Набирайтесь сил, похоже, они вам понадобятся. – Обернувшись, он взглянул на красноватые отблески костров в ночном небе над французским лагерем. – Если только они не решат наступать… – заметил он задумчиво.

– Они не уйдут, сэр, пока мы их не выгоним, – сказал Шарп. – Сегодня была только легкая стычка. Настоящее сражение еще не началось, так что лягушатники вернутся, сэр, обязательно вернутся.

* * *

Спать легли у фургонов с боеприпасами. Шарп проснулся разок, когда тлеющие угли костра зашипели под дождиком, потом снова уснул и окончательно пробудился за час до рассвета. Открыл глаза и увидел окутывающий плато легкий туман и в нем серые, размытые фигуры солдат, поддерживающих огонь в костре.

Шарп поделил с майором Таррантом горшок с горячей водой для бритья, надел китель, взял оружие и отправился на поиски кавалерийского полка. На лагерной стоянке гусар Королевского немецкого легиона он отдал полпинты пайкового рома за заточку палаша. Немецкий оружейник склонился над точильным кругом, посыпались искры, и вскоре лезвие тяжелого кавалерийского клинка засияло в тусклой предрассветной мгле. Шарп бережно опустил палаш в ножны и неспешно зашагал обратно, к неясным силуэтам фургонного парка.

Сквозь облако дыма над французскими кухонными кострами просвечивало восходящее солнце. Противник на восточном берегу речки приветствовал новый день ружейной стрельбой, отозвавшейся эхом между домишек Фуэнтес-де-Оньоро. Стрельба, впрочем, скоро прекратилась, поскольку ответа с другого берега не последовало.

На британской стороне артиллеристы нарезали запальные трубки и наполняли мешочки картечью, но французская пехота так и не вышла из леса, чтобы оценить плоды их стараний. Через болотистую равнину проскакал в южном направлении большой отряд французской кавалерии, что не укрылось от солдат Королевского немецкого легиона, но по мере того, как таяли в низинах последние сгустки тумана, ожидающие нападения британцы все яснее понимали, что скорой атаки Массена не планирует.