Битва при Кадеше

Сильно оттолкнувшись, Рамзес нырнул в прекрасный бассейн, где купалась Нефертари. Фараон проплыл под водой и обхватил жену за талию. Изображая удивление, она позволила своему телу опуститься вниз, а затем они, обнявшись, медленно всплыли на поверхность. Золотисто-желтая собака с лаем бегала вокруг бассейна, тогда как Боец дремал в тени смоковницы, украшенный тонкой золотой цепью, полученной в награду за храбрость.

Рамзес не мог смотреть на Нефертари без обожания. Помимо влечения душ и единения тел, их объединяла таинственная связь, более сильная, чем смерть. Нежное осеннее солнце озаряло их лица своим благословенным светом, когда они плавали в бирюзовых водах бассейна. Как только они вышли из воды, Дозор перестал лаять и принялся лизать их ноги. Собака ненавидела воду и не понимала, почему ее хозяин с таким удовольствием находился в ней. Успокоившись, пес устроился между лапами огромного льва и заснул.

Нефертари была так желанна. И она была счастлива ответить на ласки своего любимого.

По всей стране Рамзес стал Рамзесом Великим. Во время его въезда в Пи-Рамзес многочисленная толпа приветствовала победителя битвы при Кадеше. Рамзес был Фараоном, которому удалось обратить хеттов в бегство и заставить их отойти на свою территорию. Многие недели празднеств, устраиваемых как в деревнях, так и в городах, позволили достойно чествовать эту замечательную победу. Когда рассеялся мрачный призрак завоевания страны, Египет предался радости жизни, сопровождаемой обильным паводком, обещавшим прекрасные урожаи.

Пятый год царствования сына Сети закончился триумфом. Новая военная знать была ему преданна, а покоренные его славой придворные преклонялись перед Фараоном. Молодость Рамзеса заканчивалась. Двадцативосьмилетний мужчина, правивший Двумя Землями, демонстрировал качества самых великих правителей и уже оставил неизгладимый след в истории Египта.

Опираясь на свою трость, Гомер вышел навстречу Рамзесу.

— Я завершил то, что вам обещал, Ваше Величество.

— Хотите опереться на мою руку и немного прогуляться, или же присядем под вашим лимонным деревом?

— Давайте немного пройдемся. Последнее время мои руки и голова много работали, теперь настало время размяться моим ногам.

— Эта новая работа вынудила вас прервать написание Илиады?

— Конечно, но вы дали мне чудесный сюжет!

— Как вы развили его?

— Соблюдая правдивость, Ваше Величество, я не сокрыл ни трусости вашей армии, ни ваше безнадежное сражение в одиночку, ни призыв к вашему небесному отцу. Обстоятельства этой необыкновенной победы воодушевили меня, как если бы я был молодым поэтом, создающим свое первое произведение! Стихи непроизвольно срывались с моих губ, сцены сами выстраивались в нужном порядке. Ваш друг Амени очень помог мне избежать некоторых ошибок в грамматике. Египетский язык не кажется мне легким, но его гибкость и точность приносят поэту удовольствие.

— Рассказ о битве при Кадеше будет выбит на великой южной стене большого колонного зала храма Карнака, — сказал Рамзес, — а также на внешних стенах двора храма Луксора и на фасаде его пилона, на внешних стенах храма Абидоса и в будущем на переднем дворе моего Храма Миллионов Лет.

— Таким образом вечный камень навсегда сохранит воспоминание о битве при Кадеше.

— Я хочу воздать почести невидимому богу, Гомер, победе порядка над хаосом, способности Закона устранять смятения.

— Вы поражаете меня, Ваше Величество, и ваша страна с каждым днем удивляет меня все больше и больше. Я не верил, что ваш знаменитый Закон поможет вам победить врага, решившего уничтожить Египет.

— Если любовь Маат перестанет управлять моей мыслью и волей, мое царствование завершится, а Египет найдет себе другого правителя.

Несмотря на огромное количество поглощаемой им пищи, Амени не толстел. Все такой же щуплый и болезненный, личный писец Фараона больше не покидал кабинета. Он с небольшой группой помощников умудрялся заниматься неимоверным количеством дел. Постоянно лично общаясь с сановниками, Амени был в курсе всего, что происходило в стране, и следил, чтобы каждый знатный чиновник безупречно выполнял порученную ему работу. Для друга детства Рамзеса правильное управление заключалось в простом правиле: чем выше должность, тем больше ответственность и суровее наказание в случае ошибки или оплошности. Все, начиная с сановника и заканчивая управляющим службы, отвечали за промахи подчиненных и расплачивались за них. Отстраненные от работы сановники и пониженные в должности чиновники на своем горьком опыте убедились в суровости Амени.

Когда Рамзес находился в столице, то каждый день виделся со своим тайным советником. Во время поездок Фараона в Фивы или Мемфис Амени готовил подробные отчеты, изучаемые царем с большим вниманием, ведь принимать решение надлежало ему, Фараону.

Личный писец Рамзеса заканчивал докладывать правителю план укрепления плотин в следующем году, когда Серраманна было позволено войти в кабинет Амени, заставленный легкими ящиками, которые были заполнены папирусами, разложенными в идеальном порядке. Воин-великан склонил голову перед правителем.