Битва колдуньи. Сага о мечах

Однажды – Виги давно сбился со счета и не знал, сколько дней прошло с тех пор, как он узнал о возвращении отца, – их маленькая дружина не успела доехать засветло до какого-нибудь жилья и пришлось заночевать в лесу. Хирдманы спали в шалашах из еловых лап, а Виги сидел на страже. Он не возражал против того, чтобы делить со своими людьми трудности походной жизни, поскольку все равно плохо спал и половину ночи проводил в бесцельных и бесполезных раздумьях. Все было тихо, ночной холод заново прихватил землю, которая днем уже заметно оттаяла в ожидании близкой весны.

Вдруг на краю поляны качнулись ветки и на грань тьмы и света от костра скользнула темная низкорослая фигура. Вздрогнув, Виги схватил копье, лежавшее на земле рядом с ним, вскочил на ноги, хотел криком разбудить товарищей, но словно чья-то невидимая рука мягко закрыла ему рот. Голос из глубины души подсказал: кричать не нужно. Незачем кого-то будить – то, что происходит, предназначено для него одного.

Тревога Виги сменилась недоумением – это человек или зверь? Темная согнутая фигура казалась лохматой, но двигалась, кажется, на двух ногах.

Держа копье готовым к бою, Виги стоял напротив темного существа и молча ждал. Ночной гость подошел еще ближе – теперь их разделяло лишь низкое пламя костра – и разогнулся. Это оказался человек – старуха, одетая в длинную темную накидку из косматого меха вроде медвежьего. Но Виги не чувствовал облегчения – неслышное появление старухи в лесу среди ночи наводило на мысль скорее о нечисти, чем о человеке.

– Кто ты? – торопливо воскликнул он вполголоса. – Если ты нечисть, то поди под землю, где твой дом! Тор и Тюр мигом расправятся с тобой, если ты из рода троллей!

– Нет, я не троллиного рода, и крови камней во мне нет, – без боязни ответила старуха и села на корточки у костра, как будто устраиваясь надолго. – Тор и Тюр мне не помеха. Я хожу по тропам человеческого рода.

«Знахарка или просто безумная?» – подумалось Виги.

Он и сам сообразил, что нечисть не подошла бы так близко к огню, и устыдился своего беспричинного страха. Правда, незнакомка появилась так тихо и внезапно… К тому же далеко от жилья – откуда здесь взяться человеку, да еще старой женщине, которая еле ковыляет? Не решаясь на действительно важный шаг, он пытался хотя бы в мелочах оставаться храбрецом.

Положив копье на землю, Виги сел на прежнее место.

– Как твое имя? – спросил он у старухи.

– У меня много имен, – протяжно ответила она. – Звалась я Хопп – Надежда, звалась я Эрелюст – Честолюбие. А теперь голова моя седа, век мой подошел к концу, и теперь мне одно имя – Рюнки, Сморщенная.

Усевшись на землю, старуха обхватила руками колени и стала медленно раскачиваться, глядя через костер куда-то вдаль. Ее неторопливый низкий голос, отрешенный взгляд и равномерное покачивание завораживали Виги. Он рассматривал ее лицо, покрытое глубокими морщинами; в свете костра они казались черными, как будто в складки кожи набралась зола долгих прожитых лет, и в них виднелся какой-то таинственный, неуловимый для простого глаза, но многозначительный узор, словно руны самой судьбы. Никогда еще Виги не приходилось видеть таких странных лиц, но старуха вдруг показалась ему давно знакомой, почти родной, как рабыня-нянька, когда-то менявшая ему пеленки. От всего ее облика веяло чем-то глубинным и забытым.

– Куда ты идешь? – снова спросил Виги.

– Не дальше этих мест. Я пришла за тобой, Виги сын Стюра, чтобы указать тебе дорогу.

– Ты меня знаешь? – прошептал Виги.

Это не испугало его: почему-то он сразу понял, что, кто бы ни были пославшие эту старуху, это не Стюр конунг.

– Я знаю и тебя, и твой путь. А это особенно важно, когда сам ты не знаешь. Идем со мной, Виги сын Стюра, я отведу тебя туда, куда тебе нужно.

И Виги поднялся с места. Ему сразу стало спокойно, так спокойно, как не бывало уже много-много дней, целую вечность. Он больше не был кораблем без весел, у него появился надежный кормчий, который приведет его к берегу.

Он сделал шаг, потом оглянулся на спящих хирдманов и вопросительно посмотрел на старуху. Но она покачала головой.

– Пусть эти люди спят. Я не знаю их имен, и дороги их неведомы мне. Твоя дорога – только для одного тебя.

И Виги послушно шагнул вслед за ней от света костра в темноту зимнего леса, спящего в ожидании весны. Он и сам в глубине души так думал – у каждого своя собственная дорога.

Старуха по имени Рюнки проворно шла впереди, скользила под еловыми лапами, ловкая и неслышная, как тень. Виги снова подумалось, что такие повадки больше пристали бы троллю, но суетливо-спорый шаг старухи завораживал, какая-то сила тянула вслед за ней, и ему тоже шагалось легко, как будто твердая промерзшая земля сама подбрасывала его ноги.

Не успев сделать и десятка шагов, Виги оказался на вершине перевала. Оглянувшись, он хотел найти огонек оставленного костра, который был разложен в самой низкой части лесистой долины, но внизу властвовала тьма.

– Эй, а где же наш костер? – окликнул Виги старуху.