Одновременно со всеми перечисленными проектами, начиная с 1810 г., Александр поручил Фулю, прусскому генералу, перешедшему на русскую службу в конце 1806 г., разработать план войны.
Изложение этого, казалось бы, архиизвестного проекта можно найти в любой мало-мальски значимой книге о войне 1812 г. Обычно рассказ сводится к тому, что Фуль составил план, согласно которому предлагалось разделить русскую армию на две большие группировки: Двинскую армию (в северном секторе военных действий) и Днепровскую армию (в южном секторе). В случае начала боевых действий против французов Двинская армия должна была отступать к укрепленному лагерю, сооруженному в начале 1812 г. в излучине реки Двины неподалеку от местечка Дрисса (Витебская губерния). Предполагалось, что Наполеон будет безуспешно пытаться овладеть лагерем. При этом Днепровская армия станет решительными действиями громить коммуникации неприятеля и уничтожать его резервы. Понеся большие потери при попытке штурма укреплений, а также за счет действий русских на южном крыле, неприятельская армия утратит численное превосходство, и тогда в наступление перейдет и Двинская армия.
Действительно, подобную версию плана Фуля можно прочитать в любом произведении, посвященном Отечественной войне. Однако кажется, что ни один из авторов подобного пусть и мало практичного, но вполне понятного плана, очевидно, не читал подлинный текст Фуля. Это неудивительно, ведь «план Фуля», а точнее, многочисленные стратегические наброски, сделанные печально известным генералом, никогда не были опубликованы. Они хранятся в РГВИА, и это 151 страница текста, написанного очень корявым французским языком, не слишком разборчивым почерком и с грамматическими ошибками чуть ли не в каждом втором слове. Русские авторы, видимо, поленились расшифровать эту «китайскую грамоту», а французские до нее не добрались.
Читатель будет, вероятно, очень удивлен, что никакого плана как такового в этих записках нет. Есть только многочисленные, порой абсолютно бессвязные фрагменты размышлений, написанных, судя по всему, в 1810 — начале 1812 г. Они касаются как предстоящей войны с Наполеоном, так и военного искусства вообще. Так как истинный текст Фуля никто еще никогда не приводил, мы поместили в приложении большой фрагмент опуса этого генерала. Иначе читатель бы просто не поверил тому, что будет сказано ниже.
Но для начала несколько слов о самом генерале Фуле. Он был характерным продуктом схоластической немецкой военной школы конца XVIII в. Сверх того, он был человеком очень странного поведения, полностью отрешенным от всех жизненных реалий. Фуль прожил в России шесть лет и не выучил ни одного русского слова, в то время как его русский денщик научился изъясняться по-немецки!
Точную характеристику как самому генералу, так и той ситуации, в которой он составлял «план», дал Карл Клаузевиц, оказавшийся в начале 1812 г. на русской службе. Так как Клаузевиц не знал ни одного слова по-русски, его определили в помощь Фулю, для общения с которым этот недостаток не имел большого значения.
Вот что Клаузевиц написал о своем начальнике: Фуль «не имел никаких практических знаний. Он давно уже вел настолько замкнутую умственную жизнь, что решительно ничего не знал о мире повседневных явлений. Юлий Цезарь и Фридрих Второй были его любимыми авторами и героями. Он почти исключительно был занят бесплодными мудрствованиями над их военным искусством, не оплодотворенным хотя бы в малейшей степени духом исторического исследования… Он не знал языка, не знал людей, не знал ни учреждений страны, ни организации войск, у него не было определенной должности, не было никакого подобия авторитета, не было адъютанта, не было канцелярии; он не получал рапортов, донесений, не имел ни малейшей связи с Барклаем, ни с кем-либо из других генералов и даже ни разу не сказал с ними ни единого слова. Все, что ему было известно о численности и расположении войск, он узнал лишь от императора; он не располагал ни одним полным боевым расписанием, ни какими-либо документами, постоянно справляться с которыми необходимо при подготовительных мероприятиях к походу»[20].
Очевидно, что такой генерал не мог создать ничего иного, кроме как схоластический, оторванный от жизни проект.
Впрочем, план Фуля, как показывает текст, приведенный в приложении, превосходит по своему абсурду все, что можно было бы ожидать от самой нелепой утопии. «Записки сумасшедшего» — вот единственная характеристика, которая приходит на ум при чтении бессвязных, противоречивых, пересыпанных пустыми, ничего не значащими столбцами цифр, указывающих на количество сухарей для той или иной дивизии.