Битая карта

— Уютненько, — сказал Ребус.

Он и в самом деле так думал. Но Кемп посмотрел на него и скорчил гримасу.

— Я сегодня должен навести тут порядок.

— Удачи.

Кемп положил кофе в кружки, потом плеснул молока. Чайник закипел и выключился, Кемп разлил кипяток.

— Сахару?

— Нет, спасибо. — Ребус устроился на подлокотнике дивана, словно говоря: не волнуйся, долго я тебя не задержу. Он взял кружку, кивком поблагодарив Кемпа, а тот упал в кресло и глотнул кофе. Лицо у него сморщилось — кофе был горячий.

— Господи, — выдохнул он.

— Нелегкая ночь?

— Нелегкая неделя.

Ребус побрел в направлении обеденного стола.

— Алкоголь — жуткая вещь.

— Может, и жуткая, но я говорил о работе.

— Вот как? Извини. — Он отвернулся от стола и направился к раковине… к плите… остановился у холодильника. Кемп оставил картонку с молоком на холодильнике, рядом с чайником. — Я бы его убрал, — сказал он, поднимая картонку. Он открыл дверцу. — Смотри-ка, у тебя там уже есть молоко. И вроде свежее, а? Можно было мне и не ходить в магазин.

Он поставил новую картонку рядом со старой, захлопнул дверцу и вернулся к подлокотнику дивана. Кемп попытался изобразить что-то вроде усмешки:

— Для понедельника вы достаточно наблюдательны.

— Но если нужно, я могу быть и слепым. Так что ты спрятал от дядюшки Ребуса, Крис? Или тебе нужно было время проверить, что прятать нечего? Немного наркоты? Что-то в этом роде? Какую-то историю, над которой ты работаешь… Засиделся допоздна? Что-то такое, о чем я должен знать? Расскажешь?

— Бросьте, инспектор. Не забудьте, что это я оказываю вам услугу.

— Ты должен освежить мою память.

— Вы просили меня узнать, что удастся, об этой истории с борделем, о том, откуда газетчики прознали про операцию.

— Но ты так мне ничего и не сообщил, Крис.

— У меня не было времени.

— И сейчас его у тебя нет. Ты не забыл, у тебя встреча назначена на три часа. Так что лучше расскажи, что тебе известно, и я не буду тебя задерживать. — Ребус соскользнул с подлокотника и расположился на диване. Через то, что осталось от узорчатой обивки, он задницей почувствовал пружины.

— Видите ли, — сказал Кемп, выпрямившись на стуле, — впечатление такое, будто кто-то нарочно слил информацию. Все газеты считали, что получают эксклюзив. А потом, когда все там встретились, то поняли, что их обвели вокруг пальца.

— Что ты хочешь сказать?

— Что, если бы открылась какая-то история, они были бы вынуждены ее напечатать. Если бы не напечатали они, то это сделали бы их конкуренты…

— Редакторы начали бы спрашивать, почему они не опубликовали сенсацию.

— Именно. Так что тот, кто все это подстроил, гарантировал максимально широкое освещение это случая в прессе.

— Но так кто же это подстроил?

Кемп отрицательно покачал головой:

— Никто не знает. Все было сделано анонимно. В четверг был телефонный звонок во все новостные службы. Полиция собирается совершить рейд на бордель в Эдинбурге в ночь с пятницы на субботу… Адрес — пожалуйста… Если прибудете около полуночи, вам гарантирована встреча с членом парламента, которого там застукают.

— Это сказал звонивший?

— Если точно, то сказал он вот что: «По крайней мере там застанут одного члена парламента».

— Но имени не назвал?

— Да этого и не нужно было. Члены королевской семьи, парламентарии, актеры, певцы… Стоит любой газете получить малейший намек на скандал с их участием, они тут же летят, как ночные бабочки на огонек. Я тут, кажется, напутал с метафорами, но вы поняли суть.

— Да, Крис, суть я понял. И что ты об этом думаешь?

— Похоже, Джека подставили — кто-то хочет его свалить. Но обратите внимание: звонивший не назвал его имени.

— Это не имеет значения…

— Да, не имеет.

Ребус терзал свой мозг. Если бы он не полулежал на диване, то мог бы сказать, что соображает на ходу. Вообще-то, он спорил сам с собой. Спорил о том, оказывать или нет Грегору Джеку громадную услугу. Аргументы против: он ничем не обязан Грегору Джеку и должен сохранять объективность — разве не об этом ему говорил Лодердейл? Аргументы за (всего один аргумент): это можно рассматривать не как услугу Джеку, он просто выведет на чистую воду ту крысу, что его подставила. Он принял решение.

— Крис, я хочу сказать тебе кое-что…

Кемп почувствовал, что тут пахнет чем-то горячим.

— От названного источника?

— Боюсь, что нет.

— Но хоть достоверное?

— О да, достоверность я тебе гарантирую.

— Давайте. Я слушаю.

Последняя возможность дать задний ход. Нет, не будет он давать задний ход.

— Я могу тебе сказать, почему Грегор оказался в борделе.

— И почему же?

— Сначала я хочу узнать кое-что. Ты от меня ничего не утаиваешь?

Кемп пожал плечами:

— По-моему, нет.

Но Ребус не поверил. Правда, у Кемпа не было никаких резонов вообще что-либо говорить Ребусу. А Ребус собирался сказать ему только то, что хотел сказать. Полминуты они просидели в молчании — не друзья и не враги, скорее они напоминали солдат, которые вылезли из траншей на Рождество, чтобы попинать мяч с противником.[41] Ребус вспомнил: он знает кое-что, интересующее Кемпа, — откуда у Рональда Стила его прозвище…

— Ну, — сказал Кемп, — так почему он там оказался?