Бить или не бить?

Стон ужаса пробежал по толпе: его спина была синяя полосатая рана, и по этой-то ране его следовало бить кнутом. Ропот и мрачный вид собранного народа заставили полицию торопиться, палачи отпустили законное число ударов, другие заклеймили, третьи сковали ноги, и дело казалось оконченным. Однако сцена эта поразила жителей; во всех кругах Москвы говорили об ней. Генерал-губернатор донес об этом государю. Государь велел назначить новый суд и особенно разобрать дело зажигателя, протестовавшего перед наказанием.

Спустя несколько месяцев прочел я в газетах, что государь, желая вознаградить двух невинно наказанных кнутом, приказал им выдать по двести рублей за удар и снабдить особым паспортом, свидетельствующим их невинность, несмотря на клеймо. Это был зажигатель, говоривший к народу, и один из его товарищей».

Лишь на следующем витке развития русского уголовного права, тринадцать лет спустя, в Уложении 1845 г., кнут был наконец отменен, палачам было приказано зарыть свои орудия производства в землю или уничтожить. Отныне самым тяжким наказанием стала публичная экзекуция плетьми, сопровождаемая клеймением и ссылкой на каторгу, причем были точно определены порядок и тяжесть наложения наказания. Было выделено семь степеней наказания: самые опасные преступления карались 100 ударами плетью и бессрочной каторгой, далее, по степеням, количество ударов уменьшалось до 30–40 в соединении с работами на заводах от 4 до 6 лет. Изменился и порядок применения розог, которыми стали сечь за то, за что раньше полагалась плеть: вместо каждых 10 ударов плетью стали давать по 20 ударов розгами, максимум был установлен в 100 ударов.

Уложение 1854 г. (вслед за Уложением 1845 г.) окончательно сделало основными телесными наказаниями битье плетью и розгами. Шпицрутены все еще применялись, но определенно обозначилась тенденция к сокращению и отмене таких экзекуций. За этим стояла новая европейская философия наказаний, ориентированная на то, чтобы вместо причинения физической боли клеймить преступника позором.

Тем не менее телесные наказания оставались массовыми и жестокими. Перед ссылкой на каторжные работы или на поселение в Сибирь преступника публично наказывали плетьми (до 100 ударов), а перед отправкой в арестантские роты — розгами. «Нормальное», по закону, число ударов в начале николаевской эпохи определялось в 6000, позже негласно предписано было давать не более 3000, а при воцарении Александра II — не более 1000 ударов. Однако сам закон оставался неизменным. Избиение плетью или шпицрутенами, когда наказуемого прогоняли сквозь строй, нередко заканчивалось для него смертью.

Зверские наказания вытекали как из общей жестокости нравов и отсутствия уважения к человеческой личности, так и из понимания наказания как средства устрашения и возмездия. Усомниться в продуктивности такой установки могли только люди, сами прошедшие через этот ад или по свойствам своего характера способные сопереживать чужой боли.

В «Записках из Мертвого дома» (1861–1862) Достоевский рассказывает:

* * *