Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов

Билл сорвал портянку, что защищала ногу от метафорического холода, самого холодного из всех, какие существуют, встал, покачнулся, кинул предостережение ветрам, препоручил душу великому небесному трибуналу, который вручает последние медали и накладывает вечные дисциплинарные взыскания, а затем сорвал портянку со второй ноги. Та была нормальной, человеческой, однако Билл так давно не стриг ногти, что они изрядно отросли; иными словами, вместо одной естественной «кошки» у него объявилось две. Он полез вверх, тяжело дыша, но ухмыляясь: крокодилья лапа вонзалась в лед, а другая нога нащупывала опору на чуть менее твердой поверхности слежавшегося снега. Руки Билла шарили по склону, отыскивая худосочные виноградные лозы, что выдержали холод, поскольку весьма глубоко вросли в почву; он хватался за них и подтягивался, а в небесах полыхали диковинные огни. В голове Билла звучала «Увертюра 1812 года». И вдруг он очутился на гребне! Следующий шаг - и Билл перевалил через вершину. Он жадно поглядел вниз и узрел то, чего никоим образом не ожидал: подобное зрелище не рисовалось ему и в самых смелых мечтах.

Склон пересекала крохотная лощина, и в ней, у костра, подкладывая в тот фосфорический хворост, сидел Подхалим. Сложенные горкой дрова разбрасывали искры; от костра и исходило то фиолетовое свечение, которое повлекло Билла в дорогу.

- Подхалим! - воскликнул Билл. - Что ты здесь делаешь?

- Билл, старина! Как я рад тебя видеть! - Со времени их последней встречи Подхалим почти не изменился. Разве что из-за холода стали заметнее веснушки, да волосы, что выбивались из-под отороченного мехом капюшона парки, выглядели менее рыжими, чем раньше. Вполне возможно, на его лице слегка прибавилось морщин, однако в общем и целом, несмотря на происки зловредного косметолога - времени, это был прежний Подхалим, бывший приятель Билла, человек, отчаянно пытавшийся быть полезным и вернуть себе любовь и уважение друзей, космических десантников, стремившийся к этому по какой-то идиотской причине, известной только ему, и, не добившись желаемого, старавшийся сделать хотя бы так, чтобы над ним не смеялись.

Билл присел на корточки у огня. Фосфор сверкал и искрился, но Билл устал настолько, что не ощущал боли, когда какая-нибудь случайная искра прижигала ему кожу. Впервые за долгое время он смог обогреться и обсохнуть (заботливый Подхалим как раз перед приходом Билла поставил маленькую двухместную палатку и даже приготовил жаркое). Героя Галактики одолевали вопросы, один из которых касался жаркого. Насколько Билл понимал, здесь ничто не существовало в реальности, он сам и то был нереален. Его тело, настоящее тело, осталось в каком-то - приходилось надеяться на лучшее - безопасном месте. Реальностью управлял компьютер. Он распоряжался не только тем, что Биллу есть, но и определял, какой у пищи должен быть вид и вкус, контролировал реакции Билла на еду и постоянно что-то исправлял или дополнял. Если так, - а сомнения, похоже, излишни, ведь Билл своими глазами видел собственное тело, распростертое на койке в Приемной, и парил над ним, пока компьютер не втянул его обратно, - тогда каким образом попал сюда Подхалим, тем более с настоящей, не компьютерной пищей?

- Подхалим, - спросил Билл у глупо ухмылявшегося приятеля, - это ведь не ты, верно?

- Конечно, я, - откликнулся Подхалим, во взгляде которого промелькнуло беспокойство.

- Не может быть, - возразил Билл. - Ты наверняка моя очередная галлюцинация, компьютерная модель. Без ведома компьютера ты просто не мог приготовить еду. Значит, ты не настоящий, тебя подослал компьютер, чтобы внушить мне лживую надежду. - Билл шмыгнул носом и тыльной стороной ладони вытер сопли.

- Ничего подобного! - заламывая в тревоге руки, не согласился Подхалим. - Билл, старина, я твой верный друг. Скажи, что ты шутишь. Скажи, что узнал меня.

- Естественно, я узнал тебя, идиот! - огрызнулся Билл. - Но если ты подослан компьютером, чтобы одурачить меня, тебе положено произносить такие слова, правильно?

- Откуда мне знать, что положено компьютеру? - воскликнул Подхалим, чувствуя, что из-за этих препирательств потихоньку лишается своих зачатков рассудка. Он всего лишь хотел, чтобы его любили, за что и был ненавидим. - Я вовсе не компьютер. Я - я, честное слово.

- Если ты - и впрямь ты, - заявил Билл, - расскажи мне что-нибудь такое, чего не знает компьютер.

- А чего он не знает? - возопил Подхалим. - Как я могу узнать, чего не знает компьютер?

- Раз ты здесь, значит, компьютер знает все, что известно тебе.

- Я-то тут при чем?

- Ни при чем. Но ты хоть понимаешь, что это означает? Поскольку компьютер знает все, что известно тебе, выходит, он - ты.

- Послушай, Билл, - проговорил Подхалим после отчаянной попытки понять слова друга. - Почему бы тебе не попробовать жаркое? Должно быть очень вкусно.

- Заткнись, гнусный обманщик!

- Я не обманщик, Билл. Ну правда же!

- Ладно, - сказал Билл. - Если ошибаюсь, значит, ошибаюсь. Как поживаешь, Подхалим?