Библиотека душ. Нет выхода из Дома странных детей

Мы начали спускаться и постепенно понимать, куда попали. Мы находились в самом начале длинного подземного коридора с камерами по обеим его сторонам. И хотя мы пока не видели, кто в них, в моей груди вспыхнула надежда. Вот оно. То самое место, которое мы стремились отыскать.

Вдруг до нашего слуха донесся звук шагов. Адреналин заставил мое сердце гулко забиться. По коридору с ружьем на плече и пистолетом на поясе шел часовой. Он нас еще не заметил, но это могло произойти в любую секунду. Мы находились слишком далеко от люка, чтобы быстро подняться, и слишком далеко от пола, чтобы спрыгнуть и напасть. Поэтому мы присели и прижались к стене в надежде, что нас скроют тонкие перила лестницы.

Но это было невозможно. Мы находились почти на уровне его глаз. Нас разделяло всего двадцать шагов… вот уже пятнадцать… Мы должны были что-то предпринять.

И я решился.

Я выпрямился и начал спускаться по лестнице. Разумеется, он тут же меня увидел, но я заговорил прежде, чем он успел присмотреться. Громким начальственным голосом я произнес:

– Ты что, не слышал сигнал тревоги? Почему ты еще не защищаешь стену?

Когда он понял, что я не вхожу в число людей, отдающих ему приказы, я уже спрыгнул на пол, а когда он наконец схватился за оружие, я уже мчался на него, как квотербэк. Я ударил его плечом в тот самый момент, когда он нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел, пуля срикошетила где-то позади меня. Мы рухнули на пол. Я допустил ошибку, пытаясь помешать ему выстрелить в меня еще раз, одновременно доставая палец, спрятанный глубоко в правом кармане. Сил на оба занятия одновременно у меня не хватило, и он меня сбросил и вскочил. Тут бы он меня наверняка и прикончил, если бы на него не налетела Эмма с пылающими руками.

Он попытался в нее выстрелить, но не успел прицелиться, и пуля просвистела у нее над головой. Тем временем я воспользовался его растерянностью и, поднявшись на ноги, снова на него напал. Я сделал подсечку, и мы рухнули поперек коридора. В падении он ударился спиной о решетку одной из камер. В ту же секунду он сильно двинул меня локтем в лицо, и я покатился по полу. Он снова поднял пистолет, целясь в меня, и мы с Эммой были слишком далеко, чтобы ему помешать.

Внезапно из темноты показались чьи-то мускулистые руки. Сквозь прутья решетки они дотянулись до охранника и схватили его за волосы. Его голова резко дернулась назад, и от удара решетка зазвенела, как колокол.

Охранник обмяк и сполз на пол. И вот уже Бронвин, улыбаясь, прижимает лицо к прутьям и зовет нас:

– Мистер Джейкоб! Мисс Эмма!

Еще никогда и ничему я так не радовался, как ее большим добрым глазам, ее сильному подбородку, ее прямым каштановым волосам. Это была Бронвин! Мы просунули руки сквозь решетку и, как могли, обняли ее. Мы были так взволнованы и обрадованы, что просто несли какой-то вздор.

– Бронвин, Бронвин, – лепетала Эмма, – неужели это действительно ты?

– Это вы, мисс? – вторила ей Бронвин. – Мы молились и надеялись и… о, я так боялась, что твари вас схватят…

Бронвин с такой силой прижимала нас к решетке, что мне показалось, я сейчас лопну. Толстые, как кирпичи, прутья были сделаны из чего-то более прочного, чем железо. Я понял, что в противном случае Бронвин бы уже вырвалась из клетки.

– Мне нечем… дышать, – простонала Эмма, и Бронвин выпустила нас, сконфуженно извиняясь.

Теперь, когда мне удалось к ней присмотреться, я заметил на щеке Бронвин кровоподтек и темное пятно, которое могло быть запекшейся кровью на боку ее блузы.

– Что они с тобой сделали? – спросил я.

– Ничего серьезного, – отмахнулась она. – Хотя пытались угрожать.

– А остальные, – испуганно спохватилась Эмма. – Где остальные?

– Здесь! – донесся до нас голос из одной из камер.

– И здесь! – послышалось из другой.

Мы обернулись и увидели прижавшиеся к прутьям решеток лица наших друзей. Они все были тут – Гораций и Енох, Хью и Клэр. Оливия смотрела на нас сверху вниз, прижавшись спиной к потолку своей камеры.

Все были целы и невредимы, живы и здоровы, не считая бедняжки Фионы, разбившейся в падении со скалы в зверинце мисс Королек. Но пока что мы не могли позволить себе оплакивать ее смерть.

– О, слава птицам! Чудесным чертовым птицам! – воскликнула Эмма, подбегая к камере Оливии и протягивая ей руку. – Вы и представить себе не можете, как мы переживали!

– Ну, уж точно не так, как мы! – хмыкнул Хью.

– Я говорила им, что вы нас спасете! – чуть не плача, твердила Оливия. – Я им говорила, и говорила, но Енох все время спорил и говорил, что только идиот может на это надеяться…

– Да ладно, главное, что они здесь! – заявил Енох. – Что вас так задержало, черт подери?

– Как, Перплексус вас дери, вы смогли нас найти? – спросил Миллард.

Он был единственным, кого твари обрядили в арестантскую робу – полосатый комбинезон, который позволял его видеть.

– Мы вам все расскажем, – ответила Эмма, – но сначала необходимо найти имбрин и вывести вас всех отсюда!

– Они там, в конце коридора! – сообщил нам Хью. – За большой дверью!