Библиотека

К счастью, большинству игроков удавалось балансировать на грани. Некоторые делали это все шесть лет учебы.

Ни Пинт, ни Стратонов к страстным игрокам не относились, но все же и тот, и другой свою дань Игре отдали сполна.

Преферансные баталии чаще всего проходили в читальных залах общежития – подобный зал был на каждом этаже. Поэтому, когда Стратонов предложил собрать девушек (тех, что еще не пропали) в "читалке", Пинт улыбнулся:

– Если она будет свободна.

Впрочем, девушки были не столь азартны. Скорее всего, в зале женского общежития действительно занимались, а не писали "пулю".

Они подошли к корпусу. Невдалеке от входа стояла бело-синяя милицейская "пятерка". Стратонов помахал патрульным рукой; водитель в ответ мигнул дальним светом.

Они вошли в корпус и миновали сторожевую будку, в которой сидела сухонькая бабулька в очках с толстыми стеклами.

Стратонов показал удостоверение, но бдительный страж девичьей чести на него даже не посмотрела, лишь махнула рукой.

Стратонов с Пинтом переглянулись и пошли к лестнице.

– Ну что? Давайте собирать, – сказал Евгений.

Пинт кивнул. Он выглядел озабоченным. Казалось, он обдумывал какую-то мысль и никак не мог додумать ее до конца.

Они начали с третьего этажа. Заходили во все комнаты, указанные в списке, и, представившись, деликатно просили девушек пройти в читальный зал на четвертом.

После того, как они заглянули в 515-ую и пригласили будущего экономиста Татьяну Носкову, Пинт со Стратоновым прошли в читальный зал, расставили стулья и сдвинули столы.

Через десять минут стали подтягиваться девушки: красивые, причесанные, свежие. Всего их было шесть.

Стратонов заглянул в список и попросил их назвать свои фамилии.

Уртаева, Якубова, Шишкина, Носкова, Синицына, Коренева. Не хватало Надежды Павловой из 405-ой. Стратонов все же решил начать.

– Добрый вечер, – сказал он, прокашлявшись. Нестройный хор мелодичных девичьих голосов подтвердил эту глубокую мысль. – Я – из милиции. Оперуполномоченный Стратонов Евгений Александрович. Я хочу побеседовать с вами вот на какую тему…

Он на секунду замялся. В любом случае, прежде, чем устраивать что-то подобное, следовало посоветоваться с Блинниковым. Получить разрешение и одобрение начальства. Впрочем, теперь уже поздно.

– Я хочу предупредить вас. Вас всех… – он не заметил, как начал расхаживать вдоль стены, как лектор – перед доской. – За последние три дня из вашего общежития пропали четыре девушки. Все они были абитуриентками и… – он решил не останавливаться на частностях: не говорить, что все они были очень миловидны и умны. – И все они пропали. У нас есть подозрения, что девушек кто-то похитил.

Черноволосая красавица с огромными глазами громко ойкнула, и Стратонов строго посмотрел на нее.

– Так вот, – продолжал Стратонов. – Я хочу, чтобы вы впредь были осторожнее. Не выходили на улицу без крайней необходимости и вообще – чтобы все время были на виду. Понимаете?

В ответ – нестройное "да". Затем одна девушка, сидевшая в некотором отдалении от прочих, спросила:

– А почему вы предупреждаете именно нас? – она обвела рукой большую комнату читального зала.

– Потому что… – Стратонов в поисках помощи обернулся к Пинту. Но тот в это время раскладывал перед собой фотографии и смотрел на фамилии, написанные на обороте.

Он разложил двенадцать фотографий на три неравные кучки. Пять: тех, что уже исчезли – налево; шесть: тех, что сидели перед ними – направо; и еще одну – Надежды Павловой – посередине.

Стратонову показалось, что он как-то слишком внимательно ее рассматривает.

– Потому что… – собрался с духом Стратонов, – у нас есть основания полагать, что вам тоже угрожает опасность. Вот так, – он развел руками. – К сожалению…

На лицах юных красавиц он прочел явственный страх.

– А разве, – спросила та же самая, сидевшая чуть поодаль, – вы не можете приставить к нам охрану?

Она выглядела немного старше других. Стратонов быстро нашел ее фотографию в правой кучке и прочитал на обороте фамилию. "Шишкина Наталья". Наталья…

– Наташа… Мы постараемся сделать все, что от нас зависит, но, тем не менее… Знаете, предупрежден – считай, вооружен. Не так ли? Я хочу, чтобы вы тоже проявили максимум осторожности.

– Конечно, – Шишкина пожала плечами; мол, что же вы меня, за дуру принимаете?

Стратонов покрутил в воздухе пальцами и потом прижал их ко лбу: жест, который приводил Наталью (его, Тимофееву Наталью) в ярость.

– Ну вот, пожалуй, все, что я хотел довести до вашего сведения. Сейчас вы разойдетесь по своим комнатам и до утра из общежития не выйдете. За корпусом ведется постоянное наблюдение. Я тоже буду здесь. Если возникнут какие-то вопросы – обращайтесь.

Девушки, гремя стульями, поднялись и пошли к выходу. Правда, теперь в их движениях уже не было того кокетства и уверенности, как несколько минут назад. Они держались дружной стайкой и, казалось, боялись далеко отходить друг от друга.

Пинт положил Стратонову руку на плечо.

– Утром надо сказать комендантше, чтобы их поселили вместе. В две соседние комнаты. Так будет проще за ними присматривать.