Безымянные

К тому моменту Аркадий Стародуб и Хаим Кац уже подходили к лесу. Зелёное сияние постепенно растворилось и открыло взору чёрные и сухие стволы деревьев. Казалось, что жизнь уже давно оставила этих мрачных великанов, сцепившихся друг с другом в предсмертной агонии.

– Очередная иллюзия, – заметил философ.

Он собирался продолжить, но рав-серен перебил его:

– Стойте на месте!

Хаим обошёл философа и встал впереди него.

– Номер Пять, что…

– Тш-ш! – Хаим поднял руку, призывая к тишине.

Рав-серен заметил, как что-то промелькнуло среди сухих стволов, и теперь вглядывался в лесную чащу. Нечто затаилось там и выжидало. Хаим знал это наверняка. Его чутьё, дремавшее в последнее время, очнулось и било тревогу. Все происходило в точности, как тогда, в заброшенном пустынном городке, где он распрощался с жизнью.

Их ждали… И уже очень давно.

– Оставайтесь здесь, – сказал Хаим и, стараясь не издавать ни звука, пружинистым шагом медленно двинулся к лесу.

Аркадий оставался на месте, как велел рав-серен. Он вглядывался в чащу, но ничего не мог разглядеть. Философ уже думал отправиться вслед за Номером Пять, как вдруг рав-серен побежал, а через мгновение скрылся в лесной чаще.

– Номер Пять, остановитесь! – закричал Аркадий. – Номер Пять!

Но Хаим уже исчез из виду. Философ с минуту постоял на месте, потом двинулся в сторону леса, но, сделав несколько шагов, остановился.

Философ огляделся: ничего, кроме бескрайней пустыни с одной стороны и жуткого леса с другой. Только сейчас Аркадий почувствовал, как ему страшно. В отсутствие рав-серена всё вокруг выглядело совсем иначе.

– Номер Пять! – ещё раз позвал Аркадий и услышал, как дрожит голос. Его зов утонул в густой чаще чёрных деревьев.

Философ ещё немного постоял на месте, надеясь, что Номер Пять вернётся, но из леса так никто и не вышел.

«Что же я наделал?! Это я завёл нас сюда».

Аркадий закрыл глаза и постарался собраться с мыслями.

«Не время для паники…»

Философ глубоко вздохнул и, поджав губы, направился по следам Номера Пять: обратного пути в любом случае не было. Если он прав, и они находятся внутри сферы, то чёрный лес рано или поздно всё равно окажется на его пути.

* * *

Философ погрузился в лесную чащу, и его слуха коснулся знакомый гул. Аркадию показалось, что низкочастотная вибрация исходит от самих деревьев, словно они перешёптываются между собой.

«Может, не такие уж они и мёртвые».

Чем дальше в лес заходил Номер Семь, тем сильнее сгущалась темнота. Похожие на ужасных чудовищ ветви сползались со всех сторон, гул становился всё более отчётливым. Философа не покидало ощущение, что за ним наблюдают. Пару раз ему удалось обнаружить сломанные ветви, и он надеялся, что это следы, оставленные рав-сереном.

Чем глубже продвигался Аркадий в лес, тем теснее друг к другу прижимались деревья. Протискиваясь между очередными стволами, философ задел щекой кору. Она была грубой и шершавой, как наждачная бумага, и обожгла кожу. Философ поднёс руку к лицу и ощутил кровь.

Аркадий не мог понять, сколько времени он уже находится в чёрном лесу. Иногда он хотел позвать рав-серена, но опасался привлечь внимание кого-нибудь не того. Здесь явно что-то обитало, и вряд ли оно имело благие намерения.

Когда чернота леса стала непроглядной, и философ едва различал деревья на расстоянии вытянутой руки, вдалеке замелькали яркие цветные огоньки.

– Неужели выход?.. – пробормотал старик и направился к ним.

Продираясь сквозь густые заросли, Номер Семь видел, как мелькающие впереди огни ускользают прочь. Аркадий уже бежал, уклоняясь от назойливых ветвей, что норовили ухватить его за одежду.

Дальше чаща оказалась менее густой, и идти стало немного легче. Вскоре философ поймал взглядом очередной огонёк, который на этот раз не исчез. Подойдя ближе, Номер Семь увидел на одной из сухих ветвей огромный пурпурный цветок. Его лепестки вылезали прямо из окончания ветви, словно служили её продолжением.

– Нет, это невозможно… – прошептал Аркадий.

Лес вдруг пришёл в движение. Чёрные ветви задрожали, и на их концах стали появляться небольшие сиреневые бутоны. Они увеличивались в размерах и вытягивались, пока не превращались в крупные пурпурные цветки. Философ понял, что они указывают дорогу. Заворожённый этим одновременно прекрасным и жутким зрелищем, Аркадий подчинился их зову.

Среди усиливающегося гула Номеру Семь показалось, что он слышит чей-то голос.

Аркадий оглянулся, но никого не увидел. Неужели почудилось? Цветы продолжали вылезать из сухих веток, и теперь дорога из пурпурных бутонов куда-то сворачивала. Философ продолжил идти, но тут же остановился. В нескольких шагах от него прямо на земле стояла дверь.

Та дверь, которую он когда-то забыл запереть. Он сразу узнал её.

Казалось, дверь можно обойти с любой стороны, однако философ почувствовал, что это не так.

Дверное полотно было приоткрыто. Номер Семь ощущал, как оттуда веет холодом. Из приоткрытого дверного проёма на землю вытекала какая-то чёрная вязкая жидкость, похожая на смолу, а над ней клубился густой, тёмный дым.