Безопасность – превыше всего!

Бедолага в окопе даже не понял в чём дело — его шейные позвонки были перебиты за доли секунды. Достав мину и капсулу с боевым отравляющим веществом, он установил и их.

Двое у входа в склад тоже не поняли, от чего умерли — их трахеи и шейные артерии были перебиты ещё двумя сяринкенами. Так. Ещё мина.

Теперь мину к РЛС. И новую капсулу с рензилом… Операторов, пялящихся в экраны в их прицепе он не тронул — зачем возиться? Они и так погибнут от взрыва. И яда.

Установки с ракетами ПВО были обработаны за ещё три минуты.

Пора заняться Бункером. Уж там-то точно не спят!

Перекатившись, он прижался к стене…

Полковник прямо-таки светился от гордости за свое подразделение! Он словно бы даже стал выше ростом — так старался выпрямить спину!

— Поздравляю, господа! Наша Миссия завершена! И завершена успешно! Благодарю за чёткую работу служащих всех подразделений и отделов. Все вы будете отмечены в Приказе, и можете не сомневаться — премиальные и годовые отпуска за счёт Государства я вам гарантирую! — в таком духе он распинался ещё пару минут, после чего, пригласив всех на торжественный ужин-банкет, пожелал всяческих, «так сказать», благ.

Когда дверь закрылась за последним вышедшим офицером, сладкая улыбочка с лица Йоганссона сползла.

Заперев входную дверь, он прошёл в кабинет связи. Запер и вторую дверь. Сунув руку под стол, вынул противогаз. Надел его. И только потом послал вызов.

Разговор с генералом занял не больше минуты — все детали спланировали заранее.

О,Нил закрыл и запер дверь своего командного бункера.

То, что ни один противогаз не поможет против люйсенита, он знал.

Поэтому сразу надел космический скафандр. Проверив герметичность шлема, и попрыгав на всякий случай, нажал кнопку. Можно выходить.

Вот и всё. Отчёты отправлены. Газ выпущен. Работа и зачистка завершены.

Теперь нужно лишь пройти до Шахты и подняться на поверхность. Там его подберёт шлюпка с флагмана.

Выждав для гарантии минут пять, он двинулся.

Первые скрюченные в агонии тела с полиловевшими лицами обнаружил прямо в своём пункте видеонаблюдения.

Жаль капрала и лейтенанта — они были и преданы, и компетентны.

Горечь неизбежности потерь во благо обрыдшей секретности стала почти привычной. Но легче на душе от этой «привычности» не становилось.

А ещё он поневоле подумал, что, в-принципе, почти так же приходилось действовать эсэсовским зондер-коммандам: безжалостно ликвидировать. Чужих и своих. Ненужных свидетелей. Вечно колеблющихся и сомневающихся штатских специалистов — хронических потенциальных предателей. Уже выполнивших свою работу. Но могущих по наивности, или глупости, или из «идейных» соображений кому-нибудь что-нибудь…

Как уже случилось с ядерной бомбой, когда секрет на блюдечке с голубой каёмочкой Сталину преподнёс как раз вот такой «идейный»…

Нет уж: лучше сразу всех — туда, где они никому ничего…

С другой стороны — чем тогда его страна лучше гитлеровской Германии?..

Не постеснялись же они в своё время позаимствовать всё того же пресловутого Вернера фон Брауна?! Очень он был нужен. Ну и, разумеется, подгребли и специалистов-медиков. Проводивших в концлагерях, конечно, чудовищные эксперименты… Но так далеко продвинувшиеся в плане контролем над телом. И сознанием…

Эти разработки тоже оказались очень полезны.

Для создания всё того же — оружия.

Подавив в себе отзвуки злости на себя же — за неуместные мысли и эмоции, он прошёл по длинному главному коридору Станции. Вставил универсальный ключ в скважину на двери Йоганссена. Вошёл. Открыл и его кабинет.

Всё верно — полковник тоже кое о чём догадывался.

Не знал только, что противогазы не помогут.

На багрово-фиолетовое искажённое лицо бывшего «начальника» за прозрачной маской он старался не смотреть. Прошёл за дверь туалета, откинул маскирующую планку. Вновь вставил ключ. Повернул.

Ничего не произошло.

Он попробовал ещё раз. Чёрт!..

Мог бы и не стараться — всё понятно и так.

Он — тоже отработанный материал. Всё же…

Он имеет право знать — ПОЧЕМУ.

Вернувшись к пульту, он вставил в скважину резервной системы ненужный теперь ключ, и продублировал вызов.

— Господин генерал, сэр! — отдавать честь в скафандре было не слишком удобно.

— Господин генерал. — тон Андерса был нарочито спокоен. Поскольку продолжать он явно не спешил, пришлось О,Нилу начать решающий разговор самому.

Да, он попался — не вычислил вовремя, что и он, по большому счёту, несмотря на все заслуги и успешные проекты — лишь винтик!

— Я не могу открыть Шахту. — он решил не форсировать. А вдруг всё-таки?.. Хотя… Вероятность механической поломки типа засохшей смазки, или сдохшей прокладки он сам оценивал не выше одной стамиллионной процента.

— Никакой Шахты нет. — тон Андерса стал теплее, чем он мог бы подумать: ещё бы!

Теперь, когда он тоже, словно крыса в норе, заблокирован, и умрёт, говорить можно как угодно.

— Как мне выйти на поверхность и спастись? — он уже знал ответ, но не спросить не мог.

— Никак. Никакой «поверхности» в вашем случае не существует.

— Ах, вот как… Что же… существует?