Безнадежно влип

На удивление, мужчина не отказался мне помочь и донес вещи до квартиры. Второй раз мне повезло, когда Наташа оказалась дома. Причем одна. И не вышвырнула меня, как источник Мишиных проблем и его состояния. Напоила чаем, и попыталась накормить, постоянно сетуя на мою худобу и болезненный вид.

– Ты не ненавидишь меня?

– За то, что придется спать с тобой на одной кровати? Не айс, конечно, но я потерплю.

– Ну ты же знаешь, что я не об этом.

– Ну вообще, я реально не понимаю о чем ты.

– За то, что авария с Мишей – папиных рук дело.

– Что за бред? Я о таком не слышала. Соболев бы рассказал. Да и Слава, думаю, обмолвился бы. Там мудак какой-то пьяный за рулем был. Сын какого-то бизнесмена. Так что не наговаривай, – в очередной раз за день чувство такое, что мои внутренности облили кипятком. К счастью, это быстро проходит. Не скажи я папе то, что вывалила на него, никогда бы он не отпустил меня. – Ложись. Не обижайся, но вид у тебя, Маш, не очень. Прям сильно не очень.

– А в реанимацию точно не пускают? Разве нельзя заплатить?

– Точно. Даже Соболев не смог. Там какая-то шишка с Мишкой лежит в реанимации, я так и не знаю, то ли губернатор какой-то, то ли еще кто. Поэтому фигушки. Не в деньгах дело. Думала, Слава устроит, у него связи ого-го, а он наотрез отказался. Козел. Ладно, все. Давай спать.

***

Два дня мне хватило, чтобы прийти в себя. Физически, кроме ноющей и опухшей руки, меня ничего не тревожит. Морально – раздавлена. Совесть ест с каждым часом все сильнее и сильнее за то, что игнорировала Мишу и вывалила все на папу. Не заслуживает он этого, учитывая, как он любил маму.

– Ты точно нормально себя чувствуешь? Может, не поедем? – поднимаю взгляд на Наташу.

– Поедем. Хочу с ним познакомиться.

– Женя тебе не скажет привет.

– Знаю. Я имею в виду увидеть его. Ему, наверное, там очень одиноко.

– Ну пойдем.

Выйти из квартиры мы не успели. Перед самым выходом к Наташе зашел гость. Нехорошее какое-то предчувствие при виде Архангельского.

– Я тебя сюда не звала, – грубо бросает Наташа.

– А я не к тебе пришел. Пойдем, поговорим, – указывает взглядом на меня.

– А вы… что тут делаете?

– Мы, вроде, на ты уже были.

– Передумала. И я не хочу с тобой говорить.

– Стой, – хватает меня за руку. – Я понимаю, что ты обижена на своего отца и у тебя к нему куча претензий, но он уже давно не мальчик. В отношении тебя он достаточно совершил ошибок, но с твоей стороны перебор обвинять его во всем. Ну помрет он, а тебе потом как с этим жить? Про мать свою зачем заикнулась? Знаешь же, как он к этому относится. Что ж ты за сука-то такая оказалась?

– Какая есть, – Господи, как же сложно, оказывается, признавать свои ошибки. – А ты что, общаешься с ним после всего?

– Общаюсь. Но это к делу не относится. Почему у вас все через одно место? То молчала двадцать лет, как последняя мямля, то в одну минуту надо на него все говно вывалить? Знаешь, что такое мера?

– Что тебе от меня надо? Я домой не вернусь, сразу говорю.

– А я и не прошу. Вспомни на минуточку, что ты не сука последняя и езжай со мной. Он сейчас в клинике.

– В какой клинике?! Что с ним?

– В частной. Я не знаю, что с ним. До инфаркта пока не довела. Но близко, – да что за черная полоса?! – Поговоришь нормально. Желательно, не распуская руки. И уйдешь. Никто не будет тебя задерживать и покушаться на твою свободу. Взамен я договорюсь на пять минут посещения в реанимации. Хоть это и бесполезно.

– То есть, когда я просила, ты меня послал, а сейчас уже можешь? – тут же встревает Наташа.

– Недостаточно просила. Только одна из вас двоих может пройти. Десять секунд на размышление кто именно, – переглядываемся с Наташей. – Я бы посоветовал идти туда тебе, Маша. Выглядишь как кощеиха. От такой все, кто более-менее в сознании, могут от страха обосраться и быстро очухаться, – пропускаю мимо ушей его колкость.

Мой внешний вид – ерунда, по сравнению с навалившейся кучей проблем. Это два дня назад на эмоциях мне хотелось убить папу. Но я же не хочу этого в реале. Как я буду жить, если реально стану причиной его смерти? Он ведь этого не заслуживает.

– Пусть Маша идет.

– Сначала к Мише, потом к папе, – уверенно произношу я.

– Не доросла еще, чтобы мне условия ставить.

Глава 31

Глава 31

Чувствовать на себе взгляд этого мужчины – неприятно. Почему он никогда не водит машину? Был бы водителем, так пялился бы сейчас на дорогу, а не на меня. Раздражает неимоверно.

– Я долларами обклеена? – не выдерживаю и поворачиваюсь к нему. – Что ты на меня так смотришь?

– Ты в курсе, что у тебя, скорее всего, сломан палец?

Что у меня с пальцем – думать не хочу. Болит жутко. Пошевелить им не могу. Боль в кисти уже ничто, по сравнению с пальцем. Может быть, я полная идиотка, но никакого рентгена я делать не собираюсь. Беременным, вроде как, нельзя. Даже если там перелом, ну как-то же он срастается. И у меня срастется. А вот к гинекологу надо сходить, причем срочно. Сейчас дико жалею, что не взяла карточку. Вряд ли папа ее заблокировал.