Безнадежно влип

Оказывается, смотреть на палочку в ожидании двух полосок – сильно выматывает. Но еще сильнее выматывает тот факт, что вторая полоска не появляется. Вот сейчас я четко поняла, что хотела быть беременной. И испытываю самое что ни на есть разочарование. Ну давай, плакса, пореви еще тут.

Ополоснула лицо холодной водой и стала медленно и глубоко дышать. А потом замерла, в очередной раз взглянув на тест, на котором появилась вторая полоска. Захотелось почему-то танцевать. И есть. Боже, я две недели почти ничего не ела. Это же вредно!

Несмотря на отсутствие аппетита, я спустилась вниз и начала буквально запихивать в себя еду. Мне стало так хорошо, что первой мыслью было позвонить Мише и во всем признаться. А потом меня отпустило. Пусть помучается несколько дней. Главное не переборщить с игнором.

Я поняла, что что-то не так еще ночью. Ощущения собственного тела – очень странные. К утру затуманенным, но все же функционирующим мозгом, до меня дошло, что я заболела. Когда я мечтала заболеть – ничегошеньки. А когда мне уже нельзя – распишись и получи. Паника накрывает с головой. Но постепенно она отходит на второй план.

Просто физически настолько плохо, что думать о чем-то не получается. К вечеру папа вызвал врача. Хоть голова не соображает, но я все же улавливаю между разговорами, что это грипп. Думать совсем не получается. Но когда мне суют какие-то таблетки, мозг просыпается. Сказать сейчас, что мне нельзя пить какую-то гадость не могу. Делаю вид, что беру их в рот и запиваю водой. Сама же все сплевываю.

***

На пятый день мне показалось, что я умираю. И не пить лекарства, чтобы не навредить ребенку – высшая степень идиотизма, если я сама могу отправиться в мир иной. Правда, на шестой день температура стала спадать сама и ко мне вновь вернулись способность мыслить и надежда на удачный исход.

На восьмой – появилась четкая надежда, что все будет хорошо. Одно огорчало, данный Мишей телефон разрядился. И моя зарядка не подходит. Как теперь быть – не понимаю. Наверное, я бы и дальше думала о мобильнике, если бы совершенно случайно мой взгляд не зацепился за пустующую полку. Где мои розы?!

Несмотря на слабость в теле, откуда-то появились силы вполне резво спуститься на первый этаж. Папу я наша почти сразу.

– Где мой горшок? – без предисловий бросаю я.

– Рад, что тебе лучше, раз ты уже спустилась, но что за странный вопрос?

– Я еще раз спрашиваю, где мой горшок?!

– Ну хорошо, давай так: выбросили еще в детстве.

– Где мой горшок с розами?! – стараюсь взять себя в руки, но не получается. Папино спокойствие и неприкрытая радость – дико злят.

– Там же, где и детский горшок. Растение гиблое, его сегодня выбросили, – как там говорил Миша? Не погубишь и сохранишь их, тогда все у нас будет хорошо? Чувство такое, что что-то внутри оборвалось.

– Верни мне их. Сейчас же! Если надо, езжай сам на помойку и лично привези. Если не привезешь – я… я не знаю, что я с тобой сделаю.

– Со мной?

– С тобой. С собой. Верни. Просто верни мне цветы.

– Маш, прекрати, ты меня пугаешь.

– Мне нужен мой цветок. Даже если он гиблый. Я его реанимирую. Верни.

– Да его еще не вывозили. Успокойся. Верну.

– Успокоюсь, когда увижу его. Дай мне телефон. Мне нужно позвонить.

– Кому?

– Ты знаешь кому. Дай. Пожалуйста.

– Присядь. Ты только-только вышла из болезни.

– Папа, ты хоть раз можешь быть нормальным отцом?! Я прошу просто позвонить. Не встретиться! Дай мне телефон, – по слогам произношу я, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

– Маш, это бессмысленно. Миша тебе сейчас не ответит.

– Почему?

– Потому что он физически не может этого сделать. Он попал в аварию.

Глава 30

Глава 30

Несмотря на то, что папа выглядит вполне убедительно, и ни один мускул ни дрогнул на его лице, я не верю ему. Такой как он, завтра придумает, что Миша умер, еще и памятник поставит для достоверности. В реале и правда припрячет его за решетку. Ненавижу. Сегодня же уйду отсюда, а если не даст, убью. Возьму нож и реально убью.

– Верни мои цветы. Сейчас, – по слогам произнесла я и развернулась, дабы не дать волю чувствам.

Сама же, как только папа оставил меня одну, ринулась в его кабинет. Еще час назад мне было физически сложно встать. Сейчас же я роюсь в его столе так, словно в меня влили эликсир здоровья. Хватаю подзарядное устройство и поднимаюсь к себе в комнату.

Мне уже совершенно плевать обнаружит ли папа еще один телефон или нет. Горшок с розами стал последней каплей. Как только мобильник включился, на экране тут же стали появляться пропущенные звонки. Последний позавчера. Ну, может, Мише просто надоело звонить. В конце концов, он тоже мог обидеться. Рука, как только я нажимаю на вызов, начинает трястись, словно у меня какая-то болезнь.

– Привет, – что за ерунда?! Это не Мишин голос.

– Вы кто?

– Раскрыватель сахасрары и других видов срар в десятом поколении, – где-то я уже это слышала.

– Сахасрара – только одна. Вы – Мишин бывший начальник?

– Типа того, моя жена тебя лечила от клоповьих какашек.

– Петр.

– Ага.

– Дайте, пожалуйста, телефон Мише.