Безмолвный дом

Молодой адвокат в недоумении остался стоять на ступеньках, глядя на закрытую дверь. Слова Роды показались ему настолько важными, что он уже готов был позвонить вновь, дабы допросить ее еще раз. Но, вспомнив о том, что миссис Бенсусан прикована к постели и дверь ему могла отворить лишь Рода – чего, судя по ее действиям, делать она не собиралась, – он счел за лучшее удалиться. Люциан не видел особого смысла вызывать полицию или поднимать шум, вломившись в дом, поскольку этим мог спугнуть Роду и она могла сбежать прежде, чем дала бы свидетельские показания. Поэтому Дензил попросту ушел, намереваясь вернуться следующим вечером и выслушать все, что она собиралась ему сообщить.

«Правду, – повторил он про себя, шагая по улице. – Очевидно, она знает, кто убил того человека. Если так, почему она ничего не сказала об этом раньше и почему воспылала жаждой мести именно сейчас? Святые угодники! А что, если Диана права и ее отец еще жив? Заговор! Убийство! Цыганка, изворотливый итальянец и таинственный Рент! У меня голова идет кругом. Не могу понять, что все это значит. Быть может, завтра, когда Рода заговорит, что-нибудь прояснится. Но… могу ли я доверять ей? Сомневаюсь. Тем не менее делать нечего. Мне придется довериться ей».

Одолеваемый мыслями, Люциан вернулся к себе на квартиру и попытался унять возбуждение. Было еще рано, и потому он взял книгу и вытянулся на диване, чтобы почитать часок, но понял, что не может сосредоточиться. Дело, которым он занимался, оказалось куда интереснее любого литературного вымысла, и через некоторое время Люциан вскочил, отшвырнув книгу в сторону.

Дензил пал жертвой детективной лихорадки, единственный способ излечиться от которой заключался в том, чтобы разгадать загадку, не дающую покоя воображению. Рода, по ее словам – довольно двусмысленным, следует признать, могла приоткрыть завесу тайны, которой было окутано убийство Рена, но по каким-то скрытым мотивам решила отложить признание на двадцать четыре часа. Люциан, сгоравший от любопытства, понял, что больше не в силах выносить неизвестность, и, для того чтобы отвлечься и выяснить, если получится, природу истинных отношений Ферручи и Джорса, отправился в Хэмпстед побеседовать с доктором.

«Прибежище», как с юмором именовал свою приватную лечебницу Джорс, являло собой здание из красного кирпича, большое, симпатичное и просторное, построенное в поросшей лесом уединенной части Хэмпстеда. Оно было обнесено высокой кирпичной стеной с воротами искусной ковки, из-за которой виднелись макушки деревьев, растущих в парке, и просматривалась ведущая вдаль узкая тропинка. Словом, при беглом взгляде на дом казалось, будто перед вами обычное поместье джентльмена.

Огражденная территория оказалась большой; повсюду виднелись цветочные клумбы и сад. Поскольку система доктора Джорса подразумевала предоставление максимальной свободы наименее опасным пациентам, они бродили повсюду, из-за чего место выглядело оживленным. Впрочем, самые буйные содержались под замком, но с ними находил общий язык уже сам доктор. Джорс и впрямь оказался очень гуманным человеком; он придерживался той точки зрения, что несчастным, находящимся под его опекой, доброе участие могло принести больше пользы, нежели строгость.

Его психиатрическая лечебница больше походила на приватную гостиницу с жильцами, снимающими комнаты с полным пансионом, чем на заведение для содержания психически больных, и даже стороннему наблюдателю эксцентричные выходки членов семьи доктора, как он ласково называл своих пациентов, бросались в глаза ничуть не больше, чем странности обычных людей. Джорс говаривал: «В мире полно сумасшедших, и не все из них содержатся под замком», – и в этом он был, без сомнения, прав. Однако заботливый и рассудительный маленький человечек стал настоящим отцом для своих подопечных и пользовался у них чрезвычайной популярностью. Словом, глядя на его заведение в Хэмпстеде, было трудно вообразить себе что-нибудь более непохожее на психиатрическую лечебницу, как ее себе представляет большинство.

Люциан, прибыв в «Прибежище», обнаружил, что Джорс уже давно вернулся из отпуска и находится дома. После того как он передал свою визитную карточку, его немедленно провели к местному властелину. Джорс, который, казалось, стал еще ниже ростом, был явно рад видеть Люциана, но по выражению его сморщенной желтой физиономии можно было догадаться, что визит адвоката изрядно его озадачил. Сразу после того, как с обязательными любезностями было покончено, Люциан перешел к делу.

– Доктор Джорс, – без обиняков начал он, – я пришел к вам справиться об алиби синьора Ферручи.

– Какое неприятное слово – алиби, мистер Дензил, – отозвался Джорс, окинув своего гостя проницательным взглядом.

– Пожалуй, но оно единственное, которое представляется мне уместным в данном случае.

– Но я полагал, что меня позвали всего лишь решить «спор».

– О, это была уловка со стороны графа Ферручи, – с насмешливой улыбкой ответил Люциан. – Он не хотел, чтобы вам стало известно слишком много о его делах.