Безгрешность

Он тоже. Женщин, которым по-настоящему нравился секс и хотелось секса с ним, хватало с избытком, и впереди маячила мировая слава. Обе тяги были навязчивыми, но не патологически. В проект “Солнечный свет” стекались молодые таланты, он, используя свои математические и логические способности, стал докой по части компьютерных технологий и неплохим программистом, утечки по мере распространения интернета волновали общественность все сильней, он обзавелся телохранителем для обороны от психов и командой бесплатных адвокатов для защиты от правительств и корпораций, которым он беспрестанно досаждал, и довольно долго, пока все это происходило, десять лет тюрьмы в обществе Аннагрет и Убийцы казались ему продолжительным нехорошим сном, от которого он пробудился. С матерью он не виделся, но в течение славного десятилетия, последовавшего за девяностыми, он, пользуясь преимуществами серийной моногамии и добиваясь постоянных успехов в погоне за славой, порой вспоминал ее риторический вопрос: разве у такого человека могло быть плохое детство? Даже после того, как он уехал из Германии, где ему грозил арест, а затем из Дании, где ему грозила экстрадиция, и нашел ненадежное убежище в Белизе, удача была на его стороне.

Но потом в Белизе настал день, когда Убийца вернулся. Вероятно, он никуда и не уходил, просто не давал о себе знать до тех пор, пока Андреас после восхитительного ланча у Тэда Милликена не подошел к выходу с участка вокруг его прибрежной виллы. Тэд Милликен, венчурный капиталист из Кремниевой долины, перебрался в Белиз, потому что в Калифорнии его собирались судить за растление несовершеннолетней. Он был доказуемо нездоров психически, мнил себя, будучи поклонником Айн Рэнд, сверхчеловеком и “избранной аватарой Сингулярности”, но в общении был на удивление хорош, если не выпускать его за рамки таких тем, как теннис и рыбалка. Андреаса он считал второй по значению всемирно-исторической личностью из обитающих в Белизе, тоже сверхчеловеком, и хотел с ним дружить, но тут не все было просто. Андреасу очень нужны были деньги, он надеялся на Тэда в этом плане, и у Тэда все еще имелись в интернете апологеты, нежно помнившие его как одного из отцов Революции и настаивавшие, что защита со ссылкой на невменяемость дала бы ему железную гарантию от приговора по сексуальному делу, но Тэд недавно опять фигурировал в новостях (он застрелил из своего посеребренного кольта калибра 0,45, с которым не расставался, соседского попугая ара), и Андреас не мог себе позволить появиться с ним на публике. Неприглядная сексуальная история уже испортила репутацию Ассанжа. Андреас представлял себе, как люди, набрав в поисковой системе “Тэд Милликен”, будут читать на первой странице результатов слова “Андреас Вольф” и “растление”, а тут еще досадная орфографическая близость слов “Андреас” и “Ассанж”, плюс светлые волосы, плюс род занятий – и у пользователя возникает подспудное ощущение, что его, Андреаса, тянет на пятнадцатилетних. Хотя его давно уже на них не тянет. Так что ему приходилось изворачиваться, скрывая от Тэда, что ему хочется с ним видеться только на его, Тэда, огороженном участке или на его рыболовном катере. К счастью, перед каждой встречей Тэд посылал за ним внедорожник “эскалейд” с тонированными стеклами.

У Тэда была страсть к самоувековечению. В бейсболку с эмблемой “Янкиз”, которую он не снимал, была вставлена камера, включающаяся автоматически, и еще одно миниатюрное видеоустройство он носил на шее на шнурке. За ланчем, который подавала им у бассейна, приходя и уходя босиком, красавица Каролина лет шестнадцати на вид, Андреас спросил Тэда, не мог ли бы он на этот раз выключить камеры. Тэд – он сидел в расстегнутой гавайской рубашке, демонстрируя свой загорелый и плоский, как брюхо морской черепахи, живот, свой накачанный брюшной пресс, – засмеялся:

– Вам сегодня есть что скрывать?

– Просто я не знаю, куда идут все эти данные.

– Пусть ярче светит солнце, мой друг, вас снимает скрытая камера, – снова засмеялся Тэд.

– Не подумайте, что я вам не доверяю. Но допустим, с вами что-нибудь случится…

– В смысле я умру? Но я же никогда не умру. В этом и состоит идея лайфлоггинга.

– Понимаю.

– Данные поступают в облако, а облако не умирает, оно вечно воспроизводит себя. Вероятность сбоя сравнительно с репликацией ДНК? На пять порядков ниже. Там все будет храниться в первозданном виде вплоть до моей перезагрузки. Я хочу помнить этот ланч. Я хочу помнить пальчики Каролининых ножек.

– Да, я могу вас понять. Но с моей точки зрения…

– Вы не питаете к облаку нежных чувств.

– Пожалуй, нет.

– Оно переживает младенческую пору. Погодите, вот перезагрузят вас – тогда вы его полюбите.

– Я и сейчас уже, что ни день, выуживаю оттуда неаппетитные вещи.

– А вот, кстати, кое-что выуженное и аппетитное…