Бездушный

Он отодвигает меня в сторону, как предмет, и идет к чайнику заваривать себе чай. Хочется по-детски показать ему язык. Но я сдуваю со лба мешающую челку и уношу швабру с ведром в кладовую.

Когда возвращаюсь, мужчина лениво мешает чай в большой кружке, посматривая в окно.

— Сейчас лапша будет готова. Я быстро накормлю Артема и накрою вам, — сообщаю, проходя к плите.

— Корми ребёнка. Для меня накрывать ничего не нужно, — хрипло выдает он мне и направляется с кружкой на выход.

Так, значит, да?! Опять он за свое?

— Взрослый мужчина, а ведете себя хуже капризного ребёнка! — кидаю ему в спину.

Останавливается, оборачивается, прожигая меня своим синим взглядом. Нестрашно. Делаю вид, что мне все равно, закидывая зелень в кастрюлю.

— Маш, ты чего от меня хочешь? — вдруг спрашивает вполне серьёзно. — К чему эта забота? В ней нет смысла... — устало выдыхает.

— Заботятся не с умыслом. А просто так, Роберт Станиславович. Вы больны, я искренне предлагаю помощь. Не нужно разглядывать в моей заботе умысел. Его нет. Я не навязываюсь вам как женщина. Во мне еще остались крохи гордости, — выдаю ему.

Мужчина молчит, отпивая чай и продолжая рассматривать меня.

— Так накрывать вам обед или нет? — спокойно интересуюсь я.

— Накрывай, — выдыхает, уходит.

То-то же.

Хотя всё это, конечно, снова портит мне настроение.

Он не видит во мне смысла...

Ладно, не маленькая. Переживу как-нибудь.

Артем накормлен. Я тоже поела вместе с ребёнком. Боюсь, Роберт Станиславович не переживет обед со мной за одним столом. Совместный прием пищи сближает. А Роберт выстраивает границы. Только сначала он их нарушил, вторгаясь в мое тело, а теперь отморозился. Нет, я, конечно, тоже виновата. Но я девочка, мне свойственно порывы и безрассудные поступки. А он взрослый мужчина и должен был контролировать себя.

Накрываю стол: суп, сметана, хлеб, завариваю чай, выкладываю еще тёплые печенья на тарелку. Барина приглашать отобедать не нужно. Он сам появляется на кухне, оставляя грязную чашку в раковине.

— Присаживайтесь, всё готово, — сообщаю я.

Наблюдаю, как мужчина садится за стол. Медленный, словно лишен сил. Обращаю внимание на его руки. Нет, я всегда на них зависаю, изучая тату, но сегодня смотрю на ладони с выступающими венами и натыкаюсь на кольцо на его безымянном пальце.

Обручальное...

И до меня только сейчас доходит, что он не снимает это кольцо. Хотя его жены нет уже больше года. Оно было на его пальце в тот момент, когда он имел меня в ванной. Только я, дура, этого не заметила, я вообще тогда была невменяемая...

А сейчас всё вижу. И становится не по себе.

Мы ничего друг другу не должны, но мне отчего-то неприятно...

Беру пару печенек и иду на выход.

— Задержись, — просит меня Роберт. — Присядь, — указывает глазами на стул. Ладно. Беру чашку, наливаю себе чай, сажусь. Откусываю печенье, наблюдая, как мужчина ест мой суп.

— Вкусно, спасибо, — выдаёт он.

Ого! Вот это перепады настроения.

Это так болезнь на него влияет?

— Пожалуйста. Как вы себя чувствуете?

— Как будто на мне пахали неделю, — ухмыляется.

— Может, всё-таки вызовем врача?

— Был врач. Мне назначили уколы. Что ты там вещала про «мастерски ставлю уколы»? — повторяет мои слова.

— О, вы доверите мне свой драгоценный зад? — ляпаю, не думая. Сначала изрекаю, а потом кусаю губы. Сейчас он снова на меня нарычит и будет прав.

— Придётся. Уж лучше тебе, чем незнакомой тетке из клиники. Я с ней не так близок, — вяло улыбается.

— Ну спасибо за доверие. Даже не знаю, уколы – настолько интимная вещь... Мне надо подумать, — шучу я.

— В общем, вечером зайдешь, — качает головой мужчина.

Артемка сегодня уснул рано, без сказки на ночь, увидел подушку и вырубился. Слишком насыщенный день. Прикрываю дверь в его комнату. Мою в ванной руки, иду играть в медсестру. До побега из своего городка я работала в процедурном кабинете частной клиники. Рука у меня набита.

Тихо стучу в дверь спальни Роберта.

— Входи, — раздаётся голос мужчины. Он сидит на кровати, облокотившись на мягкую спинку, что-то просматривая в ноутбуке. — Ампулы и шприцы вот, — указывает мне на тумбу.

Тут полный набор. Инъекция, шприцы, антисептические салфетки. Беру, отламываю ампулу, раскрываю шприц, набираю препарат.

— На живот, пациент, — усмехаюсь. Мужчина сжимает челюсть, словно это я назначила ему уколы, откладывает ноутбук, но не переворачивается. Просто немного поворачивается на бок и приспускает штаны.

— Так ставь, — велит мне.

Ну, как хочет. Так больнее.

Наклоняюсь, протираю кожу салфеткой, ставлю укол. Мужчина спокоен. Ввожу инъекцию, не реагирует. Хотя она болючая.

Ладно, мужик терпеливый. Прикладываю салфетку к месту укола.

— Готово, — сообщаю я, собирая шприц и использованную ампулу.

— Спасибо, Мария. Свободна, — прохладно сообщает он мне.

Молча ухожу. Хотя за это «свободна» тянет треснуть его по башке.

Спать мне сегодня не хочется. Мою посуду на кухне, делаю себе чай, устраиваюсь в гостиной на диване вместе с котом, включаю музыку, надеваю наушники и листаю ленту в телефоне.