Бездушный 3

— Проваливайте, — процедил стражник. — Господин Теннерой, уведите своих друзей, пока они не наговорила на оскорбление городской стражи.

— Да-да, разумеется, мы уже уходим, господин Берой, — подскочил со своего места старичок-продавец. Он потянул за руку внучку, которая на удивление вела себя так тихо, что на язык просилась фраза «пришибленная какая-то». — Госпожа, господин, — он посмотрел сначала на Киру, потом на меня, — прошу пойти со мной. Все досадные неурядицы мы уже порешали с уважаемым Бероем.

Кира не стала ничего говорить, молча повернулась к двери, открыла её и шагнула в коридор. Но напоследок повернула голову в сторону полусотника и окинула того многозначительным или скорее многообещающим взглядом. И это его так проняло, что, выходя вслед за ней, я услышал, как он едва слышно прошептал:

— Ненавижу клановых.

Наша четвёрка молчала всё то время, пока находилась в здании городской тюрьмы. Только оказавшись на уличной мостовой, старик сказал:

— Ещё раз прошу меня простить за то, что моя внучка втянула вас в неприятности.

Рыжая что-то невнятно промычала, отвернув голову в сторону.

— Цыц, балаболка. Вот всегда у тебя так! — вспылил старик. — Когда же ты остепенишься-то, а? Нужно срочно выдать тебя замуж, пока сама голову не сложила и других за собой не потянула.

— Вот ещё, — буркнула та и слегка ускорила шаг, оторвавшись от нашей группы на пару метров.

— Ещё раз простите. Как только я узнал о случившемся, так сразу же поднял все свои связи и бросился к вам на выручку, — вновь обратился к нам старичок. Причём смотрел он в основном на мою помощницу. На меня же только изредка бросал короткие взгляды. — Тот забияка, который на вас напал в трактире, несостоявшийся жених моей Марты…

— Жених⁈ — рыжая услышала слова деда и резко обернулась. — Из него такой же жених, как из мула племенной жеребец! Эта скотина сама отчего-то решила, что имеет на меня какие-то права и стала всем говорить, что я его женщина. И не просто говорить, но и вести себя со мной так!..

Оказалось, что Фифр, это тот, с кем мы подрались в трактире, является вожаком одной из групп поисковиков. С месяц назад в ней состояла внучка торговца, но из-за навязчивых приставаний с его стороны ушла. Вот только этот возомнивший себя альфа-самцом кретин не понял намёка и продолжил её некоторое время преследовать. Пришлось деду подтянуть какие-то свои связи, чтобы донести до поисковика всю неправильность его поступков. Вроде как дошло, но… При виде того, как незнакомцы грубо — на его взгляд — повели себя с его Мартой, набравшийся алкоголем и разозлённый недавним неудачным рейдом, у Фифра вновь закипела кое-какая субстанция. И в итоге случилось то, что случилось. По словам наших освободителей Марта не специально вызвала конфликт. Она заверила, что увидела Фифра только тогда, когда он ей заступил дорогу, и совсем не подумала, что он решит привязаться к нам с Кирой.

Немного странно было видеть излишнюю заботу со стороны чужих людей. Марта была совсем не похожа на особу, которая вдруг признала свою ошибку и решила приложить все силы, чтобы ту исправить. Скорее она должна была сказать нечто в духе — так им и надо. А уж старик и подавно не похож на доброго самаритянина. Неужели из-за амулетов?

После тюрьмы мы не расстались. Старик, представившийся Гирсом Теннероем, предложил посидеть в трактире, чтобы хорошим вином и ужином скрасить неприятную историю нашего пребывания в тюремной камере. Отказываться мы с Кирой не стали. Хоть и поели припасами из моего инвентаря, пока сидели за решёткой, но поужинать ещё раз были совсем не прочь. Заодно узнаем, ради чего эта парочка к нам липнет.

— Иван, извини меня за ту резкость, с которой общалась с тобой утром в трактире, — улыбнулась мне рыжая, когда мы устроились за столом в похожем заведении.

— Это у неё характер такой. С детства считает, что все хотят ей навязать своё мнение и заставить выполнять свои хотелки. Часто ошибается, но признавать этого не хочет, — ворчливо сказал её дед.

— Сейчас признаю, что была неправа, — поджала губки Марта.

Полчаса наш разговор шёл ни о чём. Польза от потерянного на него времени была только в том, что я понял, кому мы обязаны освобождением из застенков. Это была Марта. Ей что-то от нас позарез было нужно. Дед же души не чаял во внучке, а та этим пользовалась и вила из него верёвки.

К делу она перешла только после того, как Гирс вежливо попрощался с нами и покинул трактир, сообщив, что у него ещё куча дел на сегодня, которые нельзя перенести на завтра.

— Иван, а у вас есть ещё такие же амулеты, как тот, который вы продали моему дедушке? — неожиданно спросила рыжая, стоило закрыться двери за спиной её родича. — Вы ему обещали ещё два, я знаю. Продайте один мне?

— У тебя есть столько марок? Или дед их даст?

Та сильно поморщилась, как будто откусила спелого лимона.

— На это он точно не даст. Сразу поймёт, для чего он мне нужен, — ответила она мне.

— То есть, тридцати пяти тысяч у тебя нет? — уточнил я.