Бездна Челленджера

И тут издали послышался визг Джессики, они с Чейзом бросились обратно, туда, откуда доносился крик.

Пробежали по площадке эвакуационной, потом еще по коридору, услышали плачь, всхлипывания из-за поворота, мимо которого прошли с минут пять назад – туда! Увидели Джессику, что сидела привалившись спиной к стене. Руки вскинуты к маске, к лицу, и слышно только быстрое, громкое ее дыхание, всхлипывание приглушенное.

– Джесс, ты…

– Там, – ткнула пальцем вперед, – они там…

– Постой с ней, – бросил Дмитрий через плечо Чейзу и зашагал вперед к открытому высокому люку со штурвалом задрайки. Нагнулся, заглянул. Темно. Толком не видать. Лохмотья какие-то на полу разве что. Пролез во внутрь, выпрямился.

Это было чем то вроде складского помещения. Достаточно большое, с множеством стеллажей, на которых стояли и ящики, и коробки, плясали тени в свете фонарика. Но еще тут было страшно – тела на полу. Странные. Одновременно и истлевшие, будто скелетированные, и местами же наоборот вздутые, будто бы опухшие, покрытые черными разлохмаченными шишаками, наростами, больше похожими на какую-то плесень жуткую. Тела, много тел, с десяток, а может и того больше.

Дмитрий сдернул камеру с груди, подошел ближе, направив объектив на мертвецов стал говорить:

– Предположительно – экипаж. Мертвы. Полагаю, что тут большая его часть. Причины смерти, – шагнул к ближайшему телу присел на корточки, медленно провел светом фонарика над ним, – Огнестрельное ранение в голову, – посветил на соседнее тело, то же самое, – Предполагаю, что тела истощены при жизни, – протянул камеру к мертвецу, показывая как почерневшая кожа облепила кости, – иначе был бы процесс разложения, а не мумификации. На телах присутствует паразитирующая плесень, – провел камерой над черными лохмотьями, – так же видны грибкообразные наросты. Сухие на вид, – пригляделся, прищурился, – пустые образования на телах, похожи на спорангии, споровые мешки. Предполагаю, что пыль в коридорах насыщена спорами, поэтому имеет землистый цвет. Так же предполагаю, что споры могут быть живы и сегодня, в виду того, что волокна плесени на данный момент еще не иссохли, – вздохнул, сказал натужно, механично, – Есть вероятность инфицирования и нас. Необходимо помещение в карантин, обследование.

Встал, снова повесил камеру на грудь, зашагал к выходу.

– Что там? – спросил Чейз сразу.

– Все плохо. Экипаж мертв. Поражение грибком. Возможно и мы тоже инфицированы. Маски не снимать до обеззараживания. Чем только его проводить… Черт! Черт-черт-черт! Какого хрена мы сюда поперлись… – выдохнул, успокоился, – Похоже они тут что-то с чем-то скрещивали. Доигрались. Поэтому нет опознавательных знаков. Будем надеяться, что распространяется эта зараза не контактно, а аэрогенно.

Джессика зарыдала в голос, сквозь всхлипы спросила:

– Мы умрем? Да? Мы тоже так умрем?

– Помолчите, пожалуйста, Джессика. Возьмите себя в руки. Мы уходим. Чейз, помоги ей.

И снова черные коридоры, снова тени, пыль в свете фонариков, шлюз. Чейз тут же полез в свою капсулу на экзоскафе, Дмитрий же помог забраться Джессике в ее сиденье, сказал перед закрытием.

– Джесс, не снимай маску, ни в коем случае. Ты меня поняла? – она часто-часто закивала, и снова разревелась, – Ну и славно. Будь хорошей девочкой, Джесс. Не снимай маску. Неудобно, но надо. Потерпи и все будет хорошо.

Он задраил ее капсулу, залез в свою, устроился поудобнее, включил управление экзоскафом, вышел на связь с Чейзом:

– Готов?

– Готов.

– Открываю кингстоны, – манипулятор экзоскафа потянулся к рычагу.

***

– Как себя чувствуете? – донесся голос из динамиков под потолком отсека.

– Самочувствие хорошее. Болей, повышения температуры, озноба, прочего дискомфорта не ощущаю, – Дмитрий сидел на стуле, если бы захотел поваляться, полежать, поспать, тут была кушетка. Его разместили в отдельном отсеке. Так же и Джессика и Чейз находились каждый в своем помещении, дабы в случае заражения одного не заразить остальных. У всех у них уже взяли кровь на анализ, соскобы с кожи, со слизистых, так же были взяты на анализ и волосы и ногти. Ну и конечно, после того как их хорошенько прожарили в дико горячем водяном паре, после всех этих ультрафиолетовых излучений и жуткого душа с гипохлоридом кальция, после которого вся кожа горела, уже никаких спор на них не было. Да и вообще на их коже после этого не могло ничего живого, бактериального остаться.

– Дмитрий, – это уже Андрей Викторович говорил, – отнеситесь серьезно к вопросам. После санобработки вы можете что-то списать на остаточные явления, но…

– Андрей Викторович, я все прекрасно понимаю. Вы, вон, лучше Джессике лекции читайте. Ей нужнее. И успокойте ее. Записи видели? Что предполагаете?

– Да, записи отсмотрел. Не знаю, что предполагать. Ума не приложу. Ребята по вашим капсулам кое-что подобрали, пока еще результатов нет. Но исследуют. Кстати, ты не знаешь, где камера Джессики? Не видел?

– Нет, наверное там отлетела. По записям видно, как мы бежали, гляньте.

– Глянем. Отдыхай, Дим, восстанавливайся. И если что…

– Если что, то сразу же начну кричать как погорелец. Не дурак.